Спасите меня, Кацураги-сан! Том 16

Аржанов Алексей

— Доктор Родригес, пожалуйста, успокойтесь, — попросил его Адлай Иманати. — Очевидно, вы просто переработали.

— А к вам, доктор Иманати, я пока что не обращался. Мне хочется поговорить с доктором Кацураги, — заявил он.

Пока Мэтью Родригес закатывал истерику, пытаясь вызвать меня на разговор, я проверял, все ли члены группы «Двенадцать» подключились к моей конференции. Как оказалось, все шесть участников уже были на связи. К нам не смог присоединиться только генеральный директор «ВОЗ» Гебреус, но его присутствие нам пока и не нужно.

— Итак, отлично,

раз все в сборе, мы можем начать, — произнёс я, как бы подразумевая, что все возгласы Родригеса до этого момента не имели никакого значения. — Меня сильно смутил разговор, который позволили себе некоторые члены нашей группы. А в частности доктор Родригес и доктор Шепард.

Оба врача работают в США. Только первому доверили Южную Америку, а второму Северную Америку. Не знаю, с чего вдруг эти двое решили устроить бунт, но, очевидно, конфликт начал Мэтью Родригес, а затем подговорил своего коллегу Шепарда.

— О каком разговоре может идти речь, если вы игнорируете мои слова? — крикнул Родригес. — Доктор Кацураги, мы так больше работать не намерены.

— Вынужден согласиться с доктором Родригесом, — гораздо более спокойным тоном добавил Эдвард Шепард. — Наши люди умирают, независимо от того, пользуемся мы сыворотками или нет. Пока что нам не удалось спасти ни одного человека. Это заставляет задуматься о том, что нас изначально обманули. Мы уже отправили Теодору Гебреусу несколько сообщений. Надеемся, что хотя бы он сможет объяснить, что здесь происходит.

— Вы оба понимаете, ЧТО говорите? — со сталью в голосе произнёс я. — Мне удалось спасти нескольких заболевших, а вы из-за этой ситуации испытываете только негатив. Будто хотите сказать, что мои пациенты тоже должны были умереть. По-вашему, это нормально?

— Мы этого не говорили, доктор Кацураги! — фыркнул Родригес.

— Не говорили, но я прекрасно понял, что вы на самом деле имели в виду. Не нужно делать из меня идиота, — прямо сказал я. — Если вам нужны объяснения, я запросто могу их предоставить. Но для начала подумайте своими головами, чем отличаются вирусы на ваших материках и на моём. Есть между ними отличие?

— «Фебрис-12» везде одинаковый, не нужно вешать лапшу на уши… — попытался парировать Родригес.

Однако его перебил Игорь Щербаков.

— Чушь, доктор Родригес. Изменчивость вируса крайне высокая, — произнёс русский хирург. — Очевидно, что он прошёл разные этапы развития в разных точках Земли. У вас один «Фебрис-12», у меня другой, у доктора Кацураги — третий.

— Согласен с доктором Щербаковым, — добавил Адлай Иманати. — Я сравнивал статьи и отчёты доктора Кацураги со своими. В Африке вирус ведёт себя совершенно иначе. Не так, как в Японии. Хоть сходства и имеются.

— А вы чего отмалчиваетесь, доктор Уайт? — решил заручиться поддержкой Родригес. — Хотите сказать, что у вас в Австралии всё тоже здорово и прекрасно, прямо как в Японии?

— Нет, мне до сих пор не удалось вылечить ни одного пациента. Но это можно оправдать тем, что вспышка заболевания возникла внутри племени аборигенов, которые обратились за помощью слишком поздно, — пояснил Купер Уайт.

— Да,

но вы не упоминаете самое главное, — произнёс Эдвард Шепард. — Ведь среди нас шестерых есть один человек, который уже перенёс на себе «Фебрис-12». И этот человек — вы, доктор Уайт. Как вы это объясните?

— У вас есть доступ к этому отчёту. Не понимаю, к чему эти вопросы, — произнёс я.

— А почему вы отвечаете за Купера Уайта, доктор Кацураги? — не понял Шепард.

— Ага, так вы даже не читали этот отчёт… — вздохнул я. — Это многое объясняет. Вообще-то, я отвечаю за Купера, поскольку его лечащим врачом был я.

— Ах вот оно что… — послышалось сипение Мэтью Родригеса. — Плюс один выздоровевший пациент, которого спас доктор Кацураги. И это в очередной раз подтверждает мою теорию. Японии известно что-то, чего не известно нам. И, скорее всего, дело в более качественной сыворотке. Нам прислали какие-то помои, а в это время доктор Кацураги вовсю пользуется более совершенной версией препарата. И я даже знаю, почему именно ему досталась такая честь.

Родригес с Шепардом уже не на шутку меня взбесили. Такое впечатление, что у нас не совместная борьба против «Фебрис-12», а тупое соревнование — кто сможет вылечить больше людей?

— Что ж, слушаю вас, доктор Родригес, — спокойно произнёс я. — И почему же, по-вашему, именно мне дали качественный препарат, а вам отходы производства?

— Потому что вы работаете в «Ямамото-Фарм». Это же очевидно! — воскликнул он. — Их препараты продаются по всему миру. У нас вообще цены на них задирают втридорога. Большинство пациентов даже не могут себе позволить обычные таблетки от давления, которые выпускает «Ямамото-Фарм».

— Мы сейчас цены на лекарства решили обсудить? — спросил его я. — Тогда вы не по адресу. Могу дать вам электронную почту секретаря Ямамото Ватару, если хотите написать жалобу.

— Не издевайтесь надо мной, доктор Кацураги! — рассвирепел Родригес. — Я лишь хочу сказать, что Японию качественной сывороткой снабжает «Ямамото-Фарм». И с этим нужно разобраться. Мы тоже заслуживаем хорошие препараты!

— «Ямамото-Фарм» — частная организация, которая не занимается производством сывороток и вакцин от «Фебрис-12». По крайней мере, пока что. А мои пациенты выздоровели, потому что я сутками над ними корпел. Плюс ко всему, как мне показалось, у местного штамма вируса имеется слабость по отношению к современным противовирусным препаратам. Об этом тоже можете почитать в моих отчётах.

Хотел бы я помочь и Родригесу, и Шепарду, и всем остальным. Но моя сила не может разорваться на миллионы частей. Всем на свете я помочь не смогу, даже если сильно этого захочу. Один врач с необычными способностями целый мир перевернуть не может.

— В любом случае, доктор Кацураги, мы этого так не оставим, — продолжил упираться Родригес. Под «мы» он подразумевал себя и Шепарда, который не особо спешил со мной спорить. — Если в ближайшее время Теодор Гебреус не решит эту проблему, я выложу в общий доступ всю информацию о «Фебрис-12». Если я не смогу добиться правды, значит, это сделают люди по всему миру.