Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17
Шрифт:
Ближе к полуночи, когда я уже собрался лечь спать, в мою дверь кто-то постучал. Для обслуживания номеров уже, мягко говоря, поздновато. Может, Куперу не спится?
Я подошёл к двери, но прежде, чем её открыть, вспомнил о существовании глазка. И заглянув в него, обнаружил, что в коридоре стоит Эдвард Шепард.
Ну… Приехали. И зачем же он ко мне припёрся посреди ночи? Если бы я сейчас был в своём прежнем мире, мог бы и поднапрячься. Всё-таки там у нас часто возникали конфликты между членами знатных семей, которые порой не гнушались вогнать нож в своего соперника.
Но я сильно сомневаюсь, что Шепард может пойти на такое. Нет должной мотивации, другая страна, очевидцы обязательно найдутся.
Хотя стоит учитывать, что в условиях, когда вирусная инфекция угрожает всему миру, люди могут вести себя неадекватно. И, как я понял, местных жителей уже предупредили об угрозе. По городу все ходят в масках. Скорее всего объявили, что идёт волна нового штамма вируса гриппа или ковида. Ложь во благо, так сказать.
Вот только в данном случае эти маски абсолютно бесполезны, если вирус даже через костюмы биологической защиты умудряется проникать.
Я отстранился от наплывших мыслей, которые заполнили мою голову, и всё же открыл дверь Шепарду. Эдвард сначала отвёл взгляд, а затем поднял голову, набрался решимости и произнёс:
— Доктор Кацураги, позволите войти? Мне нужно с вами поговорить.
— Странно. После нашей последней встречи в ресторане мне показалось, что вы наоборот изо всех сил желаете избежать общения со мной, — подметил я.
— Простите, — вздохнул он. — Я вспылил. Но мне нужно с вами посоветоваться. Насчёт того, что вы уже видели. Насчёт своего здоровья. Думаю, мне нужна помощь.
Ну, он не оставил мне выбора. Если человек просит о помощи, я всегда иду навстречу. Если уж якудзе помогал, значит, и Эдварду Шепарду помочь обязан.
— Проходите, — сказал я и отошёл от двери, позволив коллеге пройти в мой номер.
— Извините, если потревожил ваш сон, — кивнул он, а затем попытался изобразить японский поклон.
— Не стоит. Мы сейчас в России. Здесь наши традиции не актуальны. Тем более, я свободно говорю на английском, — ответил я и указал Шепарду на стул около небольшого кофейного столика. — Присаживайтесь и рассказывайте, что вас привело ко мне в столь поздний час.
— Вы и сами уже знаете, почему я пришёл. По крайней мере, догадываетесь, — произнёс он. — Я уже неделю кашляю кровью, доктор Кацураги. Работы было очень много, никак не мог посвятить хотя бы пару дней своему здоровью. Как только начал обследоваться, меня сразу же вызвали сюда. Пришлось лететь без точного диагноза.
— Что успели сделать? — спросил я. — Какие обследования прошли?
— Скажу сразу — это не «Фебрис-12». Уже перепроверил, — ответил он. — Я, если честно, не последовал клиническим рекомендациям и стал проходить обследования не в том порядке, в котором нужно. Сам себе назначил микроскопию мокроты на туберкулёзные палочки, а затем попросил коллег, чтобы сделали мне бронхоскопию. Уж больно эти симптомы похожи на рак лёгкого.
— Но рак, как я понимаю, не обнаружили? — уточнил я.
— Нет. Ни на рентгене, ни при бронхоскопии. Микроскопия тоже не показала наличие палочек
Выглядел коллега совсем понурым. Я пока не спешил использовать «анализ», чтобы поставить диагноз, поскольку в таком случае Шепард не поймёт, каким образом я сделал такой вывод. Лучше для начала его поспрашивать. Всё-таки кровохарканье является одним из самых важных симптомов, от которого можно попасть практически в любую группу заболеваний.
— Итак, давайте обобщим. Онкологию и туберкулёз вы уже исключили, — произнёс я. — «Фебрис-12» тоже. Но что насчёт других пневмоний? Рентген лёгких не показал никаких изменений?
— Конкретно пневмонию не показал, — ответил Эдвард Шепард. — Но что-то рентгенолога смутило. Он хотел пересмотреть снимок ещё раз, но я улетел. Пока что с ним больше не связывался. Поэтому и решил обратиться к вам.
— Почему именно ко мне? — уточнил я.
Эдвард Шепард замялся. Он явно испытывал сильный внутренний конфликт. С одной стороны, Родригес убеждал его свидетельствовать против меня и «ВОЗ», но с другой у него не осталось иного выхода, кроме как искать коллег, которые смогут ему помочь.
— Я наслышан о вас, доктор Кацураги, — произнёс он. — Мне приходилось общаться с другими врачами из Японии. Почти все вас знают. Если отрицательные отзывы и есть, то, по словам ваших коллег, они фальшивые.
Быстро же он переобулся! Как только осознал, что речь зашла о его здоровье, сразу же решил прибежать ко мне. Что ж, ладно, мы не гордые. Вернее — гордые, но не настолько, чтобы отказывать нуждающимся.
— Получается, что все заболевания лёгких мы можем исключить, но с небольшим нюансом. Что-то ваш рентгенолог недоглядел, — произнёс я. — Наследственных заболеваний ранее вам не диагностировали, доктор Шепард?
— Да вообще-то ни одного пока не было. А какие вы имеете в виду? Пороки развития лёгких? — спросил он.
— Не только. Вообще-то кровохарканье ещё может вызывать муковисцидоз и наследственная телеангиоэктазия, — пояснил я.
— Нет-нет, таких болезней у меня в семье точно не было. Да и я этим ранее не страдал, — объяснил он.
Осталось совсем немного вариантов. Такие симптомы так же могут появляться при лейкозе или при коагулопатиях — заболеваниях, приводящих к нарушению свёртываемости крови. Хотя… Есть ещё кое-что.
Ладно, пора уже прекратить расспрос и приступить к осмотру. Благо базовый набор инструментов у меня при себе есть.
— Снимите верхнюю одежду, доктор Шепард, — попросил я. — Прослушаю ваши лёгкие и сердце. Лишним не будет.
Эдвард спорить со мной не стал. Мигом скинул рубашку, а потом по моей просьбе улёгся на кровать. Как только я приложил головку фонендоскопа к его грудной клетке, мой «анализ» сразу подключился к работе.
Я мигом обследовал кровь американца, пытаясь найти злокачественные клетки крови, но всё оказалось в норме. Лишь небольшая анемия из-за хронического кровотечения в лёгких. Я решил не тратить время попусту и сразу же после этого начал рассматривать его лёгкие и сердце.