Спасите наши души
Шрифт:
– Кто тама?!
– Извините, пожалуйста, – заголосила Таюха, – вы не подскажете, тут никто дом не сдает?
– Чаво?
– Вы не могли бы выйти на минутку?
Дверь наконец-то приоткрылась и на порог вылезло не пойми чего в синих штанах и зеленой кофте.
– Вы не знаете, в ваших краях никто случайно не сдает дом или комнату?
– Не знаю! – ответило не пойми чего и ушло обратно в свое логово.
– М-да, – покачала головой Тая, – мне нравится тут все больше и больше.
В третьем доме проживала крошечная старушка и гигантский беспородный
– А больше никто ничего не сдает? – отчего-то с Мордухиными мне заранее не хотелось связываться.
Старушка крепко призадумалась и отрицательно качнула головой.
– А вы не подскажете, как найти этих Мордухиных?
– Вон в тот дом с синими окнами идите, там Афанасьевна живет, они приятельствуют.
Поблагодарив, мы поплелись теперь уже к Афанасьевне. К счастью хозяйка оказалась дома. Услышав наши вопли, она выскочила на крыльцо.
– Здравствуйте, – снова завела пластинку Тая, – не подскажите ли, как нам связаться с вашими соседями Мордухиными?
И долговязая, сухая тетенька с серым пучком волос на макушке учинила нам форменный допрос по всем статьям: кто мы, откуда, зачем нам Мордухины, откуда мы их знаем… Тая терпеливо отвечала, элегантно привирая где необходимо. На вопрос, зачем нам нужна мордухинская дача, подруга неожиданно выдала:
– Мы писательницы из Москвы, хотим написать книгу в спокойной загородной обстановке.
Афанасьевна пристально уставилась на наши персоны, но вскоре ее настороженное лицо прояснилось, сильно все-таки в нашем человеке, особенно старой закалки, благоговение перед печатным словом и телевидением. Чтобы расположить ее к нам окончательно и бесповоротно, я приплела еще и то, что мы являемся членами Союза Писателей. Афанасьевна размякла, стала звать на чаёк, но нам нужен был адрес, только адрес и ничего кроме адреса. Раздобыть у этого Штирлица в юбке нам удалось лишь московский телефон счастливых владельцев дачи в Подосинках.
– Спасибо! До свидания!
И, утирая пот со лба, отправились восвояси.
– А ты еще хотела про секту тут выяснять, – вздохнула Тая. – Который час запросто так не скажут.
Афанасьевна так сильно замусорила нам мозги своим допросом, что мы даже не додумались хотя бы взглянуть на эту дачу. Об этом мы подумали лишь усевшись в электричку.
– А какая с другой стороны разница, – вздохнула Тая, принимаясь за остывший и окаменевший пирожок с неизвестно чем, – все равно других вариантов нет.
– В принципе, да, к тому же, дача есть дача, что такого ужасного может быть в даче?
– Абсолютно все, – мрачно ухмыльнулась Тая.
Глава тринадцатая
Приехав домой, я первым делом позвонила Мордухиным, ответил бодрый мужской голос. Как звали членов этого, безусловно, почтенного семейства, я не знала, поэтому, пришлось выкручиваться.
– Здравствуйте, это господин Мордухин?
Трубка молчала секунд тридцать, затем уже не такой
– Да-а-а-а…
– Простите, пожалуйста, как ваше имя-отчество?
– Николай Степанович…
Кажется, «господин Мордухин» окончательно выпал в осадок и не знал, к чему готовиться, то ли к свадьбе, то ли к похоронам.
– Николай Степанович, – продолжала я тем же протокольным тоном, – у вас имеется дача в Подосинках?
– Да-а-а-а… – прошептал он, – что случилось?
– Ничего особенного. Вы не хотели бы ее сдать на месяц?
– Кому? – изумился Мордухин.
– Двум оперативным работникам отдела по борьбе с организованной преступностью!
Тайка восхищенно за мной наблюдала, расчесывая Лавруше хвост и лохматые панталоны. Мордухин что-то пробулькал невразумительное.
– В вашем районе ведется операция по задержанию особо опасных преступников, – продолжала я, окончательно войдя в роль, – нам необходимо поселить у вас двоих сотрудников.
– Я могу поговорить с женой? – обреченно прошелестел перепуганный господин Мордухин.
– Разумеется. Я перезвоню вам через полчаса.
И трубку на рычаг.
– Браво, – одобрила Тая, – растешь на глазах. Честно признаться, я думала ты культурно попросишь, а ты вон как ловко придумала.
– Да ничего я не придумывала, как-то само собой получилось. Так, надо позвонить Владику.
Женский голос недовольно произнес:
– Да?
– Влад дома?
– А кто его спрашивает?
Ни фига себе наглость.
– Его мама, деточка!
В трубке послышалась приглушенная возня и нарисовался Владик.
– Привет, это твоя мама Сена.
– О, Сенка, здорово.
– Слушай, можно опять тобой воспользоваться?
– В каком смысле? – развеселился он.
– Не мог бы ты опять у меня пожить и присмотреть за Лавром?
– Конечно, без проблем, а куда вы уезжаете?
– Это пока что военная тайна. Кстати, у тебя нет какой-нибудь печатной машинки?
– Вроде валялась где-то портативная «Любава», но не ручаюсь, что там все клавиши работают.
– А мне и не надо. Выдашь на прокат?
– Выдам, а когда надо?
– Завтра. Приезжай, я тебе за одно и ключи отдам.
– Лады, с утреца буду.
Я положила трубку.
– А зачем нам печатная машинка? – заинтересовалась Тая.
– Что ж мы за писательницы без машинки? Надо чтобы все было правдоподобно. Сейчас поищу писчую бумагу, где-то была пачка.
Пока я перерывала книжный шкаф и антресоли в прихожей, куда я сваливала все ненужное, то, что когда-нибудь обязательно, всенепременно понадобится, Тая занималась гардеробом, подойдя к процессу со всей ответственностью.
– Ты представляешь, сколько нам всего понадобиться? – вздыхала Тая. – И белье постельное, и утварь всякая кухонная…
– Ты думаешь, они с дачи все до последней вилки вывезли? – пыхтела я, пытаясь не уронить тяжеленный ящик с инструментами.
– Обычно так и бывает в таких глухих местах, где дачи не охраняются, за зиму бомжи все выгребают.