Спасите наши души
Шрифт:
– Что там такое?
– Тс-с-с! – ответил Влад. – Кажется, оно заткнулось.
– Может аккумулятор, наконец-то, сел, – благоговейно прошептал Дима. – Неужто услышал нас Господь…
Надо же, о боженьке вспомнил, а еще на всех углах трындел, что атеист, материалист еще какой-то там «…ист».
– Идите работать, – сказал Конякин, не сводя глаз с авто. Впервые за все время он говорил спокойно, тихо, почти как нормальный человек, видать боялся спугнуть сигнализацию.
На горизонте возникла какая-то тетка. С напряженным вниманием следили мы за траекторией ее движения.
– Женщина! Не ходите сюда! Идите другой дорогой!
Тетка ноль внимания, видать не поняла, что это к ней обращаются.
– Женщина! – взвизгнула Тина Олеговна. – Обойдите здание с другой стороны! Это вас касается!
Никакой реакции, топает себе, тётус гадкий, вся в каких-то своих мыслях.
– Же-е-енщина! – наперебой затянул весь наш коллектив, но было поздно. Тетка попала в зону поражения, сигнализация взвизгнула и зашлась в истерике. Бабонька вздрогнула от неожиданности, осторожно обошла авто, будто оно могло взорваться, и скрылась из вида.
– Да что же это такое?! – едва не рыдала Тина Олеговна, судорожно щелкая зажигалкой в попытке прикурить. Курить в офисе Конякин нам не разрешал, но в честь такого праздника решил закрыть глаза на безобразие. – А если этот проклятый драндулет всегда теперь будет стоять здесь?! Вот именно здесь?! Под нашими окнами?!
Глаза С. С. как-то нехорошо побелели, скулы заострились, и мы невольно притихли, ожидая чего-то страшного.
– Не будет это здесь стоять, – слегка зловеще произнес шеф и направился к дверям.
– Куда это он? – забеспокоился Влад.
– Кто ж знать может, – прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я поняла, что писать больше не хочется, да и боялась я опоздать на встречу со Славой.
Двери приоткрылись и возник Конякин, в одной руке он нес тарелку с салатом оливье, в другой стакан воды. Не без удивления уставились мы на свое начальство. Неужто решил перекусить прямо в офисе? Им же самим на это был наложен громадный запрет… и салата много, небось двойная порция… С. С. поставил тарелку на свой стол и вдруг принялся лить в оливье воду. В безмолвии наблюдали мы за процессом. Размешав вилкой полученный состав, он взял тарелку и аккуратно, чтобы не расплескать, понес к окну. Мы поспешили за ним. Хорошенько прицелившись, Конякин перевернул тарелку, вся эта «биомасса» полетела на крышу машины и ляпнулась здоровенной отвратной кляксой. Полнейшая, сто процентная иллюзия, будто кого-то основательно стошнило.
– Теперь нас всех убьет хозяин мерса, – вздохнул Влад.
– Пусть докажут сначала, что это вылетело от нас, а не с первого, третьего или четвертого этажа! – отрезал Конякин и аккуратно поправил шторы. – Замучается, балбес, по редакциям бегать! Народу полно и все с утра уже пьяные!
Впервые за все время нашего сотрудничества, весь коллектив так и лучился любовью к своему начальнику. Конякин же поставил стакан в тарелку и понес посуду обратно в буфет.
– Блин, а он классный дядька, –
– Вот уж никогда бы не подумал, – кивнул Влад, – надо узнать, когда у него день рождения и подарить что-нибудь памятное. Сена, а чего ты комп выключаешь?
– Я на сегодня свою норму выполнила, теперь побегу на расследование.
– Да? – оживился Влад. – А что на этот раз?
– Пока это военная тайна, но если понадобится твоя помощь, я тебе немедленно сообщу.
Возвращение Конякина публика приветствовала едва ли не овацией, но С. С. сделал вид, что ничего не заметил, да и вообще ничего такого не произошло.
– Чего стоим? Чего не работаем?
– Уже, уже!
Поразительно, но теперь никому сигнализация не помешала приступить к плодотворному процессу творчества. Вот ведь ехидные люди.
– Станислав Станиславович, я статью сделала, можно идти?
– Иди.
– Спасибо! До свидания! – и мысленно: – Дай вам бог здоровья и детишек побольше!
Выскочив в коридор, извлекла из сумки мобильник и только после посмотрела на часы. Вот здорово, у меня выкраивается не меньше получаса свободного времени, как раз хватит выпить кофейку. По пути к буфету, я набрала свой домашний номер и после первого же сигнала услышала Тайкин голос.
– Все, Тай, я освободилась.
– Ага, я одеваюсь!
– До встречи.
В буфете обедала куча народу, я еле разыскала свободный стул и примостилась со своим кофе. Напиток оказался совсем плохим, но выпила я его с удовольствием, вот что значит приподнятое настроение.
Солнышко на улице припекало совсем по-летнему, хоть осенью солнечные деньки выдались и на том спасибо, побаловала природа напоследок. У метро я поняла, что есть хочется сильно очень и пристроилась в очередь за пирожками-слойками. От нечего делать, я принялась разглядывать окружающий пейзаж. В метрах трех стоял молодой монах, но не с ящиком для пожертвований, а с пачкой листовок. Я невольно заинтересовалась.
– Одну слойку с мясом, одну курицей и сыром.
Получив вожделенные пакетики, я отошла в сторонку и принялась трескать, плюшки, обжигаясь. К монаху то и дело подходили люди, кто-то брал листовку, кто-то отходил с пустыми руками. Покончив с последней слойкой, я купила бутылочку пепси в соседнем ларьке, сделала пару солидных глотков и стала приближаться к монаху. Все-таки я очень любопытная, да и очень уж хотелось узнать, что он там такое раздает народонаселению и где, собственно ящик для пожертвований.
– Возьмите себе, знакомым или родным, – повторял монах, раздавая трехцветные буклеты.
Я взяла один, потом еще один. На всякий случай. Заглавная надпись на буклете гласила: «Центр помощи жертвам нетрадиционных религий». Ух, ты, вот это я удачно за плюшками сходила! Убрав буклеты в сумку, я понеслась в метро.
Глава шестая
Таиска со Славой уже ждали меня на Краснопресненской в центре зала. К счастью у подруги хватило благоразумия не позорить перед Славой ни себя, ни меня – она не стала нудно отчитывать меня за пятиминутное опоздание.