Спаситель 2.0

Энкиду Алекс

В зале поднялся невероятный шум.

Судья стукнул судейским молотком по столу, и никогда еще удар деревянным молотком не звучал так встревоженно звонко, встал и как мог громко сказал:

– Всем успокоиться. Успокоиться, я сказал. В зале – тишина. Давайте вместе с вами спокойно дослушаем рассказ до конца, раз уж мы здесь собрались – Он сел, посмотрел с удивлением на свой молоток, словно видел его в первый раз, и уже тихо, как бы самому себе добавил –

и дали слово этому мерзавцу.

Окончательно шум не стих и подсудимому пришлось напрячь голос.

– Вы думаете, я человек без чувств! Этакое бесчувственное животное! Это не так, только мои эмоции другого уровня.… В одной книге, давно, я прочитал: «Тот, кто превращается в животное, избавляется от боли быть человеком». Я долго и мучительно думал над этой фразой. И сделал для себя заключение. Это неправда. Никто в животное не превращается. Наоборот – безумие это сознание человека другого более высокого уровня… Сократ говорил: безумие, которое приходит словно дар небесный, канал через который мы принимаем наши величайшие благословения…

Он вытер рукавом рубашки пот со лба и продолжил:

– Все просто! Надо только осознать безумие как предначертание своей судьбы. Хотите, я вам другой эпизод расскажу? Конечно, хотите! Вы же не можете жить без этих кровавых историй, в которых кощунственный злодей цинично расправляется со своей жертвой! Вам нужны эти сильные переживания, эти эмоции. Без трагедий человек жить не может. Но, кто на самом деле жертва, а кто злодей? Вы даже не догадываетесь, что есть разные точки зрения! – На его лице искрой сверкнула сардоническая усмешка – жертва, злодей, искренность, правда, ложь.…Игра слов.… Как некрасиво однажды солгали: «Вначале было слово». Да нет же! Вначале была боль, как при рождении любого из нас. Потом появилось слово, чтобы заглушить боль бытия. Обезболивание туманит разум и вот уже вместо истинного понимания природы вещей, мазохистское упоение от плетения кружев из слов. Слова не имеют власти над добром и злом. Вероятно, слова должны были стоять на границе добра и зла, как пограничники, но они – когда-то живые, превратились в каменных истуканов. Их можно как угодно переставлять…

Евгения Полянская – вы тоже здесь! Из любопытства, я думаю. Вы мне очень нравились когда-то! Я хотел сделать вас счастливой. Вы не догадывались. Вы меня даже не замечали. Много лет назад. Как время летит, да? Вы были молоды, и вам было невыносимо тяжело. Одной молодой, красивой с большими надеждами, и с ребенком – полным инвалидом. Маленький даун стал огромной проблемой. Вы не знали, как жить. Муж ушел, родственников

нет. Но вдруг, несчастный случай изменил вашу судьбу. На заднем дворе дома, когда ваш сын, ваша любовь и ваше проклятие, оказался на короткое время один, вдруг в руки ему попал заостренный кусок арматуры. Он проткнул им себя. Случайно, тогда признали. Вы сильно горевали, но быстро вышли замуж. Родили здорового ребенка. Вы счастливы, я знаю. Не со мной, но – я не в обиде. Судьба моя – одиночество. Сегодня скажу вам – это я был тогда той случайностью, которая изменила вашу жизнь к лучшему.

Тишина в зале взорвалась адским шумом. Казалось, люди сорвутся со своих мест, и кинутся к клетке в попытке растерзать подсудимого. Но судья в этот раз не спешил успокаивать публику, он продолжал сидеть в задумчивости. Он обдумывал какое решение сейчас принять.

Подсудимый рванулся к прутьям решетки, навстречу толпе и отчаянно продолжил, словно переступил невидимую и запретную черту. Он заговорил вдруг высоким и звонким голосом. И в потоке низких басов негодования зала, его высокий голос хорошо услышали. И публика с тревожным вниманием снова затихла.

–Так вот – про мотивацию. Вы меня своими моральными карами не возьмете! И не поймаете меня на ваш этический капкан. Кричите, что я не человек! Ну уж нет! Я может быть еще более человек, чем вы! «Моральный долг – это проклятие, которое человек вынужден был принять от богов ради того, чтобы получить взамен право мечтать», прочитал я у писателя Фолкнера. Я вырвался, или по крайней мере, сделал попытку вырваться из этого проклятия. Я не мечтаю. Что проку в мечтах? Все равно, что настраивать музыкальный инструмент, на котором никто никогда не будет играть. Надо жить и просто знать о том, что не все так просто как всем хотелось бы. Судьба определяется не только повседневной жизнью, но и выше. Другими силами, невидимыми, но ощущаемыми людьми особенно чувствительными, с абсолютным чувством, если можно так сказать. И не вы имеете мораль – мораль имеет вас! Ваш моральный долг как кредит – срок уплаты отодвигается, но платить все равно нечем, да никто и не собирается… Смерть каждый раз списывает все ваши долги. Вы живете сознанием прошлого, а весь мой внутренний мир, все мои поступки мотивируются видениями будущего. Я как хороший настройщик рояля. Я знаю, кто на нем будет играть, я знаю, как должно быть, что подкрутить в картине мира, чтобы насладиться истинно божественной музыкой предопределенности… – Казалось, напряжение в зале достигло пика.

Конец ознакомительного фрагмента.