Спаситель

Уорд Дж. Р.

— А, ну это имеет смысл. Он же не съел полгаллона.

— И пирог.

— В смысле?

— Он съел полгаллона ванильного мороженого и яблочный пирог. И впал в пищевую кому.

Сара рассмеялась, запрокинув голову — частично от облегчения. Частично — от недостатка сна. А еще… дело в улыбке на лице солдата: он чувствовал то же самое, и это сближало их.

И ей нравилась эта связь с ним.

— Как тебя зовут? — спросила она, затаив дыхание. Когда мужчина помедлил с ответом, Сара пожала плечами. — Да брось, я уже все знаю. Ну, точнее многое.

Твое имя — ведь не тайна?

Солдат прокашлялся.

— Меня назвали в военной традиции.

Она прошлась взглядом по его шикарному телу.

— Да ладно? А я думала, что ты кондитер.

Ее порадовал его смех.

— Нет, я не умею печь.

— А ты пробовал хоть раз?

— Эм, нет.

— Ладно, не расстраивайся. Я тоже, кстати. Так о чем мы говорили? Что ты крутой до невозможности парень?

Его улыбка стала шире. А потом она исчезла.

— Наши имена… выбирают так, чтобы они вселяли страх. Они определяют нашу суть как защитников расы…

Сара вскинула ладонь.

— Просто скажи мне. Неужели все так плохо?

— Мёрдер. Меня зовут Мёрдер.

Она рассмеялась, а потом открыла рот, не в силах сдержаться:

— Стой, ты серьезно?! — Когда он кивнул, Сара попыталась собраться с мыслями. — Вау. Это… м-м… это имя или фамилия?

— Фамилия. А имя — Хладнокровный. — Когда она моргнула пару раз, ее солдат застенчиво улыбнулся. — Шучу. Просто Мёрдер.

Сара рассмеялась.

— Ты только что пошутил?

Он покраснел.

— Ага.

Он был таким скромным… таким неуверенным в своем чувстве юмора… что ей захотелось обнять его.

— Хорошая шутка. — Она встала. — Я умираю с голоду. Ты не знаешь, где раздобыть еду?

— Знаю. Все ушли на Первую Трапезу в главный дом, но здесь есть комната отдыха. И да, за состоянием Нэйта следит аппаратура с функцией оповещения. Если ему что-то понадобится, сюда сбегутся все, включая нас.

— Хорошо. Так и поступим.

Сара последовала за солдатом… за Мёрдером по бетонному коридору, и они остановились возле палаты Нэйта. Открыв дверь, она заглянула внутрь, убеждаясь в том, что он действительно заснул — тихий храп вырывался из его рта.

— В голове не укладывается, через что он прошел, — пробормотала Сара.

Голос Мёрдера был тихим.

— Все через это проходят, иначе никак.

Убедившись, что дверь тихо закрылась, они пошли вдоль по коридору, бок о бок… и это казалось таким нормальным. Естественным. Словно они делали это тысячу раз.

— Как продвигается вопрос с Джоном?

Она вздохнула.

— Что ж, они не стали рассказывать мне, как он получил ранение. Это первый пробел в информации, но я над этим работаю. В принципе, важно не «как», важно «где».

— В смысле, в какой части тела?

— Нет, речь о самом статусе раны. Я про молекулярный уровень, на какой мы сейчас стадии… она прогрессирует? Как мы можем это исправить? В этом плане. — Сара оглянулась по сторонам. — Кстати, а где мы? — Она вскинула ладонь. — Знаю, ты, наверное, не можешь ответить, просто я… кто за

этот платит? Откуда финансирование?

— Подожди, я открою дверь.

Когда Мёрдер выбежал вперед, чтобы придержать для нее дверь буфета, Сара понимала, что он не ответит ни на один ее вопрос… и это напоминание, что она здесь — гость. А не новый житель.

Сара застыла на месте, уставившись на диваны, столы со стульями, торговые автоматы, буфет с горячими и холодными закусками, забитый потрясающе пахнущей едой.

— Я ничего не вспомню, — сказала она хрипло.

Она посмотрела на Мёрдера, и он встретил ее взгляд.

— Нет. Ничего.

В повисшем молчании Сара пыталась запомнить каждую его черточку, начиная с его потрясающих длинных волос и сильного, красивого лица, до широких плеч и массивной груди и длинных, бесконечных ног. Когда она снова посмотрела ему в глаза, воздух между ними изменился, в нем вспыхивали искры, сексуальное напряжение не столько вернулось, скорее выбралось на поверхность, ведь химия между ними никуда не уходила. Оказавшись наедине и без отвлекающих факторов, Сара остро ощущала свое тело… и его тоже.

— Сара, — сказал Мёрдер в своем особенном стиле, с рычащими нотками.

Первая мысль, мелькнувшая в голове: раз она ничего не запомнит, то почему бы не уступить этому влечению? Она никогда не судила людей за случайные связи, и Боже, кто станет винить ее за то, что она хочет его? Но, что более важно, после не будет раскаяния и сожалений, потому что она не запомнит ни его, ни их секс.

Но когда эти мысли мелькнули в голове, она сразу избавилась от них. Во-первых, она уважает себя… она вольна принимать любые решения, и неважно, останутся ли у нее воспоминания о сексе или же нет. И, во-вторых, это дегуманизировало его, низводило до уровня секс-игрушки в гостиничном номере… отвлечение во время командировки, из-за которого не стоит испытывать угрызения совести, ведь оно «не считается».

Стоп, дегуманизация не совсем правильное слово. Скорее… девампирезация. Что-то вроде того.

Черт.

— Я не причиню тебе вреда.

Сара подумала, что уже второй раз слышит от него эти слова. И она верила ему. Где-то в глубине души, в ней жила странная крепкая вера, что он, утаивая от нее многие вещи, говорит правду, когда дело касается ее безопасности.

Сара протянула руку к его лицу. И, словно читая ее мысли, Мёрдер наклонился, позволяя ей ощутить тепло его кожи, шершавость щетины и резкую линию челюсти.

Прикоснувшись к нему, Сара сразу же поняла, что она все равно бы это сделала. Она бы в любом случае выбрала его, этого мужчину… вампира… даже если ей оставят воспоминания и придется тосковать по нему до самой смерти. И это убеждение было настолько сильным, что Сара захотела, чтобы ей сохранили воспоминания. На самом деле, она хотела большего, того, что ей не суждено получить.

Например, будущее. Отношения. Брак.

И это сумасшествие. Они только познакомились… она только узнала, что такие как он вообще существуют.