Спасительная близость
Шрифт:
– Господи, конечно, нет! – с раздражением сказал Дима.
–Тогда объясни мне, какого черта ты трахался с ней после всего того, что было? – плюхаясь на диван, строго спросил Макс. – Я не осуждаю, я всего лишь хочу знать.
– Ностальгия, желание почувствовать себя живым, я не знаю, – сердито ответил Дима. – Все вышло спонтанно.
Макс тяжело вздохнул и потер лицо руками. Диме показалось, что он чего–то не договаривает. Он бросил на него вопросительный взгляд.
– Ив утверждает, что беременна от тебя, – выдохнул Макс.
– Это
– Но ты спал с ней.
Дима не нашелся, что возразить. Он мог бы приплести сюда своего брата, но Ив назвала именно его имя. Каким–то волшебным образом она точно знала, что забеременела именно от него.
– Мы предохранялись, – наконец заставил себя произнести Дима. Макс тихо хохотнул. – Она же ляжет в клинику, разве ей там позволят сохранить беременность? Учитывая лекарства, которыми ее будут пичкать?
Макс пожал плечами. Он допил кофе и поставил кружку на журнальный столик.
– Я ничего не понимаю, – пробормотал Дима и его плечо снова заболело так, будто в него только что выстрелили.
– С Иветтой это нормально, – вздохнул Макс, поднимаясь. – Ладно, поехали в кафе.
Оказаться снова в месте, где он чуть не простился с жизнью, оказалось сложно. Дима вошел в кабинет и ему стало нехорошо. Руки похолодели, сердце забилось чаще. Макс заметив это, подошел к окну и распахнул его.
– Здесь убрались, – сказал он. – И я купил тебе новое кресло, прошлое все пропиталось кровью, я даже не стал приводить его в порядок.
– Спасибо, – машинально произнес Дима, проводя рукой по лаковой поверхности стола.
– Если тебе тут неуютно, можем пойти ко мне, – предложил Макс.
– Нет смысла бежать от прошлого, – опускаясь в кресло, сказал Дима. – Мне теперь с этим жить.
– Иветта утверждает, что не хотела стрелять в тебя, – помолчав, сказал Макс. – Типа, это я виноват, что произошел выстрел.
– О господи.
– Что если, это действительно так? Если из–за меня ты получил пулю? – садясь напротив него, проговорил Макс.
– Разве Ив можно верить? – сказал Дима вспомнил ее взгляд, полный безумной решимости. – Она хотела в меня выстрелить. Ты все сделал правильно.
– Давай работать, – открывая папку, сказал Макс. – Тут вопросов без тебя накопилось уйма.
Дима облизал пересохшие губы и заставил себя погрузиться в работу.
Соломон выглядел больным. Он был чересчур румяным, словно у него был жар, а глаза лихорадочно блестели. Увидев Диму, он подался вперед и тут же закашлялся.
– Выглядишь, как с войны вернулся! – хрипло смеясь, сказала он. Взял Диму за здоровую руку и легонько пожал ее. Ладонь у него была влажная и горячая.
– Почти, – улыбнулся Дима, садясь на стул рядом с койкой.
– Меня твои друзья навещали, очень хорошие мальчики! – с восторгом сказал Соломон. – Деликатесов притащили, байки травили. Я почувствовал себя молодым прям!
– Мальчики? – переспросил Дима.
– Макс и Костя, – улыбнулся
Надо же, а он даже не в курсе, что Костя принимал участие в судьбе Соломона. Наверное, его попросил Макс. Хотя с чего бы ему об этом просить?
– Это хорошо или плохо?
– Для него самого хорошо, я думаю. А вот людям с ним будет не очень. И чем старше он будет, тем заметнее это станет, – сказал Соломон. – Он из тех людей, про которых говорят «как за каменной стеной». Ты на него всегда можешь рассчитывать, он тебя никогда не подведет.
– Это он вам сказал?
– Я видел его глаза, когда он говорил о тебе. Я рад, что у тебя такая прекрасная семья, – сказал Соломон и его взгляд посоловел. – А мой Борька снова загулял где–то.
– Ну вы же знаете, что у него важная работа, – начал Дима и посмотрев на Соломона, понял, что тот все знает. Ему врут и он не нужен своему сыну.
– Я знаю, что ты желаешь мне добра и что мне приятно обманываться, но… Я больше не могу врать себе. Наверное, я был очень плохим отцом, – вздохнув, сказал Соломон. – Но клянусь тебе, я всегда хотел только самого лучшего, правильного. Престижная школа, когда Борька был подросткам, кружки, репетиторы, чтобы он мог поступить в университет. Возможно, мы мало общались, но я думал, что когда он станет взрослее, тогда нам будет о чем говорить. Но я ошибся, это нужно было с самого начало и не столько вести беседу самому, сколько слушать чтобы понять. Как жаль, что я понял это так поздно, когда уже ничего не исправить.
– Не факт, что если бы поняли это вовремя, все было бы иначе, – возразил Дима. – Никто не знает, как лучше, может быть, как есть, так и надо.
– Ты меня успокаиваешь, – слабо улыбнулся Соломон.
– Не только вас, но и себя, – ответил Дима. – Я ведь тоже мог убедить отца лечиться, мог не встречаться снова с девушкой, которая меня однажды подставила, но я всего этого не сделал. Но может именно так и правильно, кто знает?
– Знаешь, в чем самый подвох? – сказал Соломон и взял Диму за руку. – Ты заботишься обо мне, твои друзья приходят, хотя совершенно не должны этого делать, а мне все не радость, потому что со мной рядом нет человека, которому я не нужен, моему сыну. И из–за этого мне не хочется жить.
– Понимаю, – кивнул Дима и подумал о Лене. Он был ей не нужен, а вся его жизнь крутилась вокруг нее. У него есть Рада и он может строить с ней отношения, но она не Лена и никогда ее не сможет заменить.
– Опять печалишься о своей девушке? – догадался Соломон.
– Есть такое.
– Женись на своей Раде и заведи троих детей, – посоветовал Соломон. – Учись любить что–то новое. Наслаждайся каждым мгновением. Не бери пример с меня! Обещаешь?
– Хорошо, – усмехнулся Дима. Вряд ли Рада обрадуется такой перспективе. Она совершенно не похожа на домашнюю девочку, которая любит стоять у плиты и воспитывать ребятишек. Хотя может быть, он еще плохо ее знает.