Спасительница Зейна

Фолсом Тина

Вслед за ней появились Иветт с её парой.

– Привет, ребята.

Иветт выглядела сногсшибательно как никогда, и то, что она сменила колючую короткую стрижку на длинные локоны, делало её мягче и женственней.

Хевен, охотник за головами, которого она спасла от злой ведьмы, заставил появиться женственную сторону Иветт. После она обратила его в вампира, спасая тем самым его жизнь, и кровно связалась с Хевеном. Но пока он не вступил в ряды Личной Службы Охраны. Самсон надеялся, что когда-нибудь этот день наступит. Бывший охотник за головами

будет очень ценным сотрудником.

– Привет Иветт, Хевен, - поприветствовали Самсон и его друзья.
– Что происходит?

– Посмотри, что Иветт подарила Изабель! Щенка. У нее теперь будет свой щенок.
– От радости на лице Далилы, сердце Самсона расцвело. Боже, как он любил эту женщину. Он никогда еще в жизни не был так счастлив.

– Изабель его полюбит.
– Он провел рукой по мягкой голове щенка, а тот в ответ восторженно лизнул руку Самсона.

Затем он кивнул в сторону Иветт и Хевена.

– Спасибо, ребята, это так мило.

Иветт улыбнулась.

– У нас есть еще четыре щенка, так что...
– она обвела всех взглядом, - если кто-нибудь захочет...

Лицо Амора вдруг просияло.

– На самом деле...
– Он подмигнул Самсону, который сразу же подхватил мысли своего друга, - ...думаю, у нас есть еще один человек, который возьмет щенка. Ты со мной согласен, Самсон?

Самсон ухмыльнулся.

– Я как раз подумал о том же самом.

* * *

Зейн опустил две пятидесятикилограммовые гантели на землю, прежде чем рухнуть вниз рядом с ними. Закинув одну руку за спину, он оттолкнулся от пола и начал считать. Он выполнял отжимания после изнуряющего поднятия гантель, и пот стекал с его голого торса. Шорты были пропитаны потом насквозь, но Зейн продолжал отжиматься. Сорок девять, пятьдесят. Он сменил руку и начал заново.

Его тело работало на автопилоте, мускулы рвались и тут же восстанавливались, пока он продолжал изматывающую тренировку.

Сегодня, он не смог остановиться. Его обычной двухчасовой экстремальной тренировки оказалось не достаточно, потому что гнев, который все еще бегал по венам, словно кислота, требовал причинить кому-нибудь боль. И сегодня этим кем-нибудь был Зейн.

К тому времени как он сосчитал до пятидесяти, лужа пота образовалась на коврике под ним. Зейн встал на ноги и потянулся за скакалкой, висящей на стене.

Когда он переехал в Сан-Франциско, первое, что сделал - оборудовал свой личный тренажерный зал, который появился раньше, чем Зейн купил кровать. Сон был неважен. Для сна ему требовалось три-четыре часа, а значит, что практически весь световой день он был заперт. И даже пока он спал эти три-четыре часа, Зейн оставался настороже, прислушиваясь к опасности, осознавая, что, как он охотился на врага, враг может охотиться на него. Потому что он был единственным выжившим, который может убить человека, избежавшего правосудия: доктора Франца Мюллера. Он запомнил его лицо и имя, так же, как и его коллег: Андреас Шмидт - мёртв; Фолькер Брандт -

мёртв; Матиас Аренберг - мёртв; Эрих Уолперс - мёртв.

Зейн крепче сжал ручки скакалки, пока вспоминал последние минуты их жизней.

Брандт визжал, как свинья, когда увидел, как Зейн нависает над ним с убийственным взглядом. Зейн удостоверился, что его жертва помнил, кем он был и зачем пришел, прежде чем убить. Не то, чтобы Брандту нужно было напоминать: Зейн ничуть не изменился с последней их встречи, и тому потребовалось несколько секунд, чтобы признать в Зейне своего бывшего пленника. Зейн вспомнил, как наслаждался запахом страха, исходящим от Брандта. Даже сейчас он мог ощущать его запах и получать удовольствие.

Но эти четверо, которых он казнил, играли второстепенную роль в его пытках, в отличие от Мюллера. Их лидер, который все еще был в бегах. Может быть, было бы разумно, если бы Самсон просто его уволил. По крайней мере, Зейну больше не пришлось бы ни перед кем отчитываться и удалось посвятить каждую минуту дня и ночи выслеживанию Мюллера. Но, так же как мысль быстро возникла в его голове, так же быстро он ее отбросил. Служба Личной Охраны - его опора. Зейн не настолько был самоубийцей, чтобы потерять ту поддержку, которую они оказывали. Так же, как не собирался признаваться ни одному из них, что нуждался в них также сильно, как в крови.

Отсчитав сто прыжков, Зейн повесил скакалку обратно на место. Он собирался лечь на скамейку и поработать над прессом, когда звук нарушил тишину в его подвале.

Прислушиваясь, он оставался неподвижным и практически перестал дышать. Через несколько секунд звук повторился: звук шагов исходил от парадной лестницы, ведущей к входной двери. Зейн посмотрел на часы, висящие на стене. Почти четыре утра, и на улице все еще темно. Схватив полотенце с вешалки на стене, он промокнул торс и направился к лестнице.

Босыми ногами он бесшумно шел по холодному полу, направляясь на главный этаж двухэтажного дома.

Перепрыгнув через последнюю ступеньку, зная, что она скрипит, Зейн тихо приземлился на ступни. Он вглядывался в темный коридор. Зейн, не желая привлекать внимание к тому, что бодрствовал ночами, выработал привычку - не включать свет, если не было нужды. Теперь он радовался этому, так как темнота его защищала.

Шаги стихли. Ушел ли нежеланный гость или все еще стоял там и планировал напасть на Зейна, как только он выйдет посмотреть кто там?

Зейн подошёл к двери и глубоко вдохнул, пытаясь ощутить запах человека, который поднялся по лестнице, но дверь оказалось слишком толстой и хорошо изолированной, чтобы разобрать хоть что-то, кроме запаха собственного пота. Черт, ему нужно принять душ. Снаружи не доносилось ни звука. Может, он в последнее время слишком часто ходил по лезвию и начал слышать странные вещи? Это не удивило его. Черт, половину времени он находился в мире, где граница между реальностью и фантазией практически размыта. Может, он окончательно потерял хватку.