Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)

Чемберлен Диана

Они заняли столик снаружи, на террасе маленького ресторанчика, прямо над водой; несколько жирных гусей взирали на них выжидательно, словно Алек и Оливия заняли их места.

Они оба заказали салат с крабами. Алек расслабился. Он чувствовал себя совершенно другим человеком, чем во время их прошлой встречи. Неделю назад, заказывая в закусочной сэндвичи, он был напряжен, как натянутая пружина, готовая лопнуть. Он боялся услышать рассказ Оливии о ночи, когда умерла Энни, но то, как Оливия описала все случившееся,

и то, что он услышал в ее рассказе отчаянное желание сохранить Энни жизнь, помогло развеять его страх. Он понял, что Оливия испытывала в ту ночь чувства, сходные с его собственными.

Он заказал вина, но она отказалась, в качестве объяснения похлопав себя по животу, и он вспомнил о ребенке.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он. Вид у нее был вполне здоровый, не считая цвета кожи – белой, полупрозрачной, прямо-таки прозрачной, но, по-видимому, это было ее врожденное свойство.

– Со мной все в порядке, – ответила она. – Немного устаю. Я беспокоюсь о том, как действует на ребенка стресс, который я переживаю.

– Ваш муж все еще не вернулся к вам?

– Нет. – Она опустила глаза. Ее руки лежали на коленях, и она, наверное, играла обручальным кольцом, как делала это неделю назад. – Я никогда не могла себе представить, что буду вынашивать ребенка в одиночестве, а тем более растить его. – Она улыбнулась. – Иногда мне снятся кошмарные сны, в которых я рожаю двойню. Это именно то, чего мне не хватает.

– В вашей семье рождались близнецы?

– Я как раз одна из них.

– В самом деле? У вас есть сестра-близнец? – он пытался представить себе ее в двух экземплярах.

– Нет, он был мальчиком.

– Был?

– Он умер несколько лет назад. – Оливия взмахнула рукой, как бы отмахиваясь от этой темы. – Так или иначе у меня то и дело возникает чувство, что их там внутри двое, и это повергает меня в панику. Правда, когда я несколько дней назад была у врача и слушала сердцебиение, то слышала только одно сердце.

Они замолчали, ожидая, пока перед ними расставят заказанные блюда. Луч солнца мерцал в прямых темных волосах Оливии.

– Как у вас дела с мужем? – спросил Алек, когда официантка оставила их одних.

Оливия подняла вилку:

– Так себе. Похоже, он совершенно мною не интересуется. Я позвонила сказать, что люблю его – как вы мне посоветовали – а он ответил, что не заслуживает моего беспокойства.

Она попыталась улыбнуться, но не вполне удачно. – Может быть, он чувствует себя виноватым из-за своего романа с той женщиной? – Алек заметил, как она вздрогнула.

– У него не было никакого романа. Я же говорила вам, что это была скорее фантазия.

– Извините, – сказал он.

Некоторое время Оливия была занята салатом, а затем продолжила:

– Их отношения были чисто деловыми, но

потом она завладела его мыслями, он стал постоянно говорить о ней, сравнивать со мной и я не выдерживала сравнения.

– Не могу в это поверить.

– Она была замужем, и совершенно не интересовалась им. Он признался, что все это было исключительно с его стороны, – она говорила с напором, как будто пыталась вместе с Алеком убедить и саму себя. Себя даже больше, чем его.

– Как бы то ни было, – продолжала она, – я не иду ни в какое сравнение с образом этой женщины, поэтому, когда она… поэтому даже несмотря на то, что не мог обладать ею, он все равно оставил меня.

Алек нахмурился. Похоже, ее муж – изрядная скотина.

– Он говорил только о ней, и я смирилась с этим. Мне казалось, что не нужно реагировать слишком резко. Надо дать ему возможность выговориться, освободиться от нее, но этого так и не произошло.

– Может быть, он ушел, считая, что так будет ближе к ней? Я имею в виду, извините, Оливия, может быть, он хотел завести с ней роман и полагал, что при этом было бы непорядочно оставаться с вами. Поэтому он и…

Оливия покачала головой:

– Она уехала до того, как он ушел.

– Куда она уехала? Может быть, он все еще в состоянии с ней общаться?

Она вдруг засмеялась, а затем прикрыла губы ладонью.

– Нет, я уверена, что это не так, – она взяла в руку вилку. – Она в Калифорнии.

– Калифорния – не другая планета. Почему вы так уверены, что он по-прежнему не поддерживает с нею связь?

– Он бы мне сказал. Он никогда не скрывал от меня свои чувства, хотя иногда мне хотелось бы этого, – она посмотрела на Алека через стол. – Очевидно, она была лучше меня, именно в том, что важно для моего мужа.

Алек откинулся на спинку стула.

– Но послушайте, – сказал он, – у человека навязчивая идея. У него сдвиг по фазе. Не надо внушать себе, что он прав. Он никогда не знал ее в действительности. Если бы такая возможность ему представилась, он мог бы обнаружить, что она просто мегера.

Она опустила голову, и на кончиках ее ресниц он заметил маленькую блестящую слезинку, которая, капнув на бледно-лиловую блузку, оставила на груди круглое темное пятнышко.

Он наклонился к ней:

– Оливия?

Она поднесла салфетку к глазам и кинула взгляд на других посетителей.

– Простите, – тихо сказала она. – Думаю, вы пригласили меня на обед не для того, чтобы я ставила вас в неловкое положение.

Он придвинулся поближе к столу.

– Но я пригласил вас на обед и не для того, чтобы расстраивать.

Она почувствовала прикосновение его коленей под столом и чуть-чуть отодвинулась. Ее пальцы теребили салфетку, методично превращая ее в длинные лохматые полоски.