Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)

Чемберлен Диана

– Чтобы выжить. Какого черта, ведь у вас не было выбора!

Оливия закрыла глаза, стремясь впитать в себя его слова, поверить в них. Она вздохнула.

Мне нужно в туалет. – Она опустила козырек, чтобы посмотреть на себя в зеркало и застонала, увидев свое отражение. Нос покраснел, тушь потекла, оставив на щеках длинные серые полосы.

– Мы остановимся на ближайшей заправочной станции, – сказал Алек.

Он ждал ее на стоянке возле маленькой заправочной станции. Протерев стекло «бронко», он, прежде чем вернуться за руль, снял пиджак и галстук. С кондиционером

действительно было что-то серьезное.

Он не мог освободиться от картины, стоявшей перед глазами: братья Оливии, удерживающие свою сестру на полу, пока семнадцатилетний забулдыга насиловал ее, только в воображении Алека это была его дочь. Может быть, Оливия накануне вечером была права, когда говорила, что с Лейси надо обращаться построже. Он понятия не имел, где и с кем она проводит время по вечерам. Он помогал ей не больше, чем Оливии ее мать, которая валялась на диване, напившись до потери сознания.

Оливия вернулась в машину с чисто вымытым лицом без малейших следов макияжа. Ее недавний загар уже сошел, и она снова стала анемично бледной. Зеленые глаза и темные ресницы эффектно контрастировали с белизной кожи. Однако она совершенно не утратила своего очарования, а может быть, даже напротив – стала еще интереснее.

– У вас все в порядке? – спросил он, когда она застегнула ремень безопасности.

Оливия кивнула. На лбу у нее выступил пот, и челка прилипла к коже.

– Почему бы вам не снять жакет?

– Не могу. Юбка застегнута на булавку.

Он захохотал – озорно и доброжелательно – однако Оливия даже не улыбнулась.

– Вы думаете, что для меня это имеет какое-то значение? – спросил он. – Снимите его, здесь чертовски жарко.

Он придержал жакет, пока она, наклонившись, вытаскивала руки из рукавов.

– Вам лучше? – спросил он, и Оливия кивнула.

Они снова тронулись в путь. Оба молчали, и прошло несколько минут, пока он понял, что она плачет, отвернувшись лицом к окну, почти неслышно всхлипывая. Он съехал на обочину и выключил зажигание.

– Оливия. – Он отстегнул ремни безопасности и притянул ее к себе. Она прижалась к нему, и под тонкой белой блузкой он почувствовал влажность ее кожи.

– Извините, – сказала она, когда смогла говорить. Она слегка отодвинулась от него, опустив лицо, и его губы коснулись ее макушки. Он закрыл глаза и поцеловал теплый шелк ее волос.

– Я так давно не говорила об этом, – сказала она. – Я даже не думала об этом. – Она подняла на него глаза. На темных ресницах блестели слезы. – Вы убедили меня в том, что я ничего не могла сделать для Клинта. Я вам очень благодарна. Я всегда думала, что должна постараться быть как-то выше того, что произошло со мной, отбросить прошлое и помочь ему, но…

– Но вы знали, что не сможете сделать это и одновременно заботиться о себе.

Она кивнула.

– Господи, это счастье, что меня изнасиловали. Благодаря этому я выбралась оттуда.

– Нет, – сказал он. – Это не счастье. Вы нашли бы какой-нибудь другой способ вырваться из этой грязи.

– Не знаю. – Оливия отодвинулась обратно на свое сиденье и закрыла глаза. – Я выбралась

оттуда благодаря этому, но заплатила непомерную цену. – Она устремила отсутствующий взгляд в никуда. – Я шарахалась от мужчин, боялась секса, и мне казалось, что я ничего не стою.

Алек изучал ее твердый профиль.

– Однако и с этим вы справились, не правда ли? Она кивнула.

– Тут мне помог Пол. Он был просто невероятно терпелив.

Да. Именно таким Алек себе его и представлял. Оливия улыбнулась, но ее глаза все еще сохраняли отсутствующее выражение.

– Я была очень нервной, – сказала она. – У меня в голове засело, что я так до конца и не вылечилась после изнасилования, что я не могу никому позволить прикоснуться к себе или заняться со мной любовью, потому что не знаю, как буду реагировать на это физически и эмоционально. Пол оказался первым человеком, которому я смогла довериться и который поддержал меня. Я очень хотела заниматься с ним любовью, и тем не менее нам потребовалось четыре или пять вечеров, чтобы… завершить акт. Каждый раз он продвигался чуть дальше, прежде чем я каменела. – Белые щеки Оливии быстро заливались краской. Она взглянула на Алека. – Я вас не смущаю?

– Нет. – Его голос прозвучал гораздо тише, чем ему хотелось бы, почти как шепот. – Мне нравится вас слушать, и очень хорошо, что вы время от времени напоминаете мне о Поле, потому что иногда, когда я с вами, я забываю о его существовании.

Прежде чем продолжить, она некоторое время смотрела ему в глаза.

– Он писал стихи, – сказала она. – Каждый день он появлялся с новым стихотворением, отмечая таким образом прогресс в наших отношениях. Иногда стихи были милыми и трогательными, иногда метафоричными: охотник с копьем приближается к добыче, – она засмеялась. – В конце концов нам это удалось. Мне было двадцать семь лет, и это был первый оргазм в моей жизни. И я не представляла, что он может быть таким… мощным.

– Вы кончили в первый же раз? – Алек понял, что вопрос бестактен, когда он уже слетел с его губ, но Оливия, казалось, этого не заметила.

– Да, – сказала она. – У меня с этим нет никаких проблем, я по-другому и не умею.

– Вы счастливая. Энни… – Алек заколебался, обнаружив, что не может говорить об этом также свободно, как Оливия. – Для Энни это всегда было непросто, хотя через некоторое время я понял, что она не придает этому особого значения. Она говорила, что для того, чтобы ей было хорошо, она должна чувствовать близость, а секс – это лишь побочное явление.

Оливия нахмурилась.

– И все годы вашего брака вам приходилось сдерживать свои сексуальные чувства?

– Нет. Вы забываете, что я был женат на самой щедрой женщине в мире. Я всегда получал то, что мне было нужно. – Его внезапно охватило чувство вины за слишком откровенное обсуждение Энни. Он слабо улыбнулся. – Не могу поверить, что мы говорим на подобную тему.

Оливия улыбнулась ему в ответ. Она потянулась, выбросив руки перед собой, и вздохнула.

– Как насчет обеда? – спросила она. – Я ужасно хочу есть, и мне не помешало бы подышать свежим воздухом.