Спасительный удар
Шрифт:
– Не боишься, что увидит тачку и смоется? – сразу поинтересовался Грачев.
– Вряд ли, за таким забором не то что машины – соседних крыш не видно, – отозвался Мачколян и уверенным шагом затопал к воротам.
– А чего, все пойдем через центральный? – удивился Максимов.
– Нет, у кого где получится, главное – охватить разом все стороны, – пояснил Величко, указывая Валентину на дерево, а Максу на соседний двор. – Тебе через него. Граф забежит сзади, чтобы уж точно мошенничек не улизнул.
Рассредоточившись едва ли не по всему периметру забора, мужчины в два счета перебрались через него,
– Э, а я? А меня, – зашумел было он, но, поняв, что его вряд ли кто слышит, вновь притих и, отойдя немного назад, облокотился на машину Мачколяна.
Возле нее он простоял не более десяти минут, а затем увидел, как все тем же путем товарищи вернулись и спокойной походкой направились прямо к машине.
– А что, разве уже все? – удивился Кирсанов. – Его что, там нет?
– Нет, но не далее как вчера точно был, – ответил Валентин. – Видно, что уходил в спешке, на даче полный кавардак.
– И... и что теперь? – занервничал бухгалтер.
– А теперь, – неожиданно оказавшись над землей, так как был поднят за ворот, услышал он голос Мачколяна над самым ухом, – ты расскажешь нам то, что утаил в самом начале.
– Да ничего я не утаил! – заболтал ногами Филипп. – Я все рассказал.
Ему было неудобно в подвешенном состоянии, тем более что ворот рубахи давил на шею, мешая свободно дышать. К тому же он начал трещать и вот-вот грозил порваться.
– Опусти же, упаду, – взмолился бухгалтер и почти тут же был поставлен на землю. – Ну чего вы так? Я же говорю, все рассказал.
– Ответ неверный, – доставая из кармана складной нож и подбрасывая его в руке, предостерегающе произнес Максимов.
– Правда, – напугался Кирсанов и начал пятиться.
– Ответ неверный, – выбросив блестящее лезвие ножа из ручки, повторил Макс.
– Ну хорошо, – сдался бухгалтер. – Я не сказал вам: единственное, что дороже всего Пожарову, – это его сын. Без него он никуда не поедет.
– А ведь верно! – стукнул себя по лбу Ашот. – Он, когда в длительные командировки ездил, всегда с собой пацана брал. Я ж совсем забыл, что жена его забеременеть теперь не может, так что ребенок у него только один. Вот болван! – поругал себя Ашот. – Ясно же, что ради сына он все еще тут.
– Стоп, а ведь на этом можно сыграть, – задумчиво выдал Грачев и как-то многозначительно прищурился.
– Что ты имеешь в виду? – спросил у него Величко.
– Я хочу сказать, что мальчика можно использовать как наживку. Впрочем, это пока только идея, и над ней как следует нужно поработать. Есть шанс, что все получится.
– Ну тогда чего же мы ждем? – взмахнул руками Ашот. – В машину – и едем в ресторан.
Не вызвавший у остальных доверия Кирсанов метался перед дверью в кабинет Ашота, как загнанный зверь в клетке. Ему ни черта не было слышно из того, о чем говорили мужчины, а значит, он не имел возможности узнать, что же они такого необычного собираются сделать. А узнать-то ох как хотелось, тем более что он все еще не терял надежды выхватить деньги из рук бывшего
– Может, ты наконец сядешь? – не выдержав этого мельтешения, попросила секретарша. – У меня уже голова кругом идет от твоих метаний. Ну чего тебе там надо-то?
– Не твое дело, – огрызнулся на нее Фил, продолжая то ходить, то останавливаться.
– Если не прекратишь, расскажу обо всем Ашоту Ваграмовичу, – припугнула его Надя.
– Только рискни, тут же парика лишишься, – гаркнул в ее сторону Филипп, прекрасно знающий, что женщина носит шиньон из-за того, что собственные ее волосы значительно реже, чем ей бы этого хотелось. Обиженная женщина тут же притихла и уткнулась в свой журнал.
Кирсанов проделал очередной круг по приемной... В этот момент дверь отворилась, и вся мощная компания вывалила из нее с благодушными лицами, это указывало на то, что у них все очень даже ладненько сошлось и сложилось.
– Ну, в общем, встречаемся, как договорились, – улыбнувшись во весь ряд своих зубов, похлопал по плечу Максимова Ашот.
– Ну да, – сдержанно кивнул тот. – Постараюсь уложиться в срок.
Мужчины пожали друг другу руки и, оставив Ашота стоять на пороге, двинулись к выходу. Мачколян проводил их взглядом, с какой-то возродившейся внезапно надеждой вздохнул и скрылся за дверью кабинета. Не желающий ни минуты более оставаться в неведении, Кирсанов буквально влетел за ним следом и с ходу спросил:
– Ну что... что вы решили?
– А вот это не твоего ума дело, урод! – гаркнул в его сторону откупоривающий бутылку Ашот. – Вон из моего кабинета! И постарайся не попадаться на глаза.
– Значит, так? – аж покраснел от злости Филипп. – Я вам все рассказал, а вы... Ну смотрите, я этого так не оставлю. Ничего у вас не выйдет, и вообще...
– Вон, я сказал! – грубо повторил Ашот. – Настое... надоела мне уже твоя рожа. Исчезни.
Кирсанов с трудом сдержал скопившиеся в душе злость и ненависть к этому человеку, до побеления сжал свои и без того тонкие губы, отчего они буквально исчезли с его лица, с нечеловеческим рычанием развернулся к двери и вышел, громко захлопнув ее за собой. Он не ожидал, что все так обернется и что ему, человеку, всех просветившему, дадут от ворот поворот. Эх, действительно зря он обо всем рассказал, ведь мог же соврать и правдиво... А теперь, что теперь... Ну да ничего, Пожаров еще не найден, и не факт, что первым его достанут эти гниды.
С силой ударив по столу секретарши, отчего все бумаги и журналы, на нем лежащие, подскочили вверх, а некоторые даже упали на пол, Кирсанов прошипел себе под нос какое-то ругательство и зашагал к двери, провожаемый недоуменным взглядом Нади.
Миловидная девица с коротко стриженными темными волосами стояла с микрофоном прямо напротив камеры и ожидала сигнала оператора, чтобы начать говорить. Позади нее алел огромнейший и невероятный по своей масштабности пожар. Сверкали мигалки пожарных машин, выли сирены, кричали и сновали туда-сюда люди. Клубы черного дыма вырывались из окон недавно еще шикарного особняка и заставляли зевак отходить все дальше и дальше от здания.