Спасти берёзу, обрести любовь
Шрифт:
Однако это оказалось обманчивым впечатлением, и мне предстояла нелёгкая задача. Я посмотрела на почти заполненную полторашку и вновь подумала, что проще купить сок в магазине, чем так мучиться.
Я надеялась, что этот садовый вар окажется чем-то вроде пластилина, но он лип к пальцам и никак не получалось приделать его к дереву так, как надо.
– Ты не правильно делаешь, - заметил Лёша.
– Давай помогу.
Он протянул мне руку, желая забрать замазку, но она так расплавилась от тепла моих ладоней, что оказалась размазанной
Я смутилась, попытавшись более-менее собрать липкую субстанцию в одно целое, но парень уже дотронулся до моей перепачканной руки и принялся сам собирать замазку, поглаживая мои пальцы и ладонь.
Стало совсем неловко, хоть в его прикосновениях не было ничего предосудительного: он лишь пытался помочь мне.
Почему так бывает? Один может обнимать, и это не вызовет отклик в сердце и теле, а другой просто дотронется, ничего не имея в виду, и это будет волнительно и важно. И при этом этот человек может быть совсем незнакомым, чужим... Хотя назвать Лёшу чужим у меня уже не получалось: в нём было что-то своё, родное и близкое.
Его пальцы скользили по моим, собирая замазку, и я следила за его движениями, раскрыв ладонь и растопырив пальцы.
Кажется, он увлёкся. Мне казалось, что можно уже прекратить. Даже нужно уже прекратить, потому что он - незнакомый мне человек и мы общаемся от силы полчаса. А странная субстанция всё равно частично останется на моих руках, с этим ничего не поделаешь.
– Ты не массажистом случайно работаешь?
– спросила я, поглядев в его задумчивое лицо: он точно увлёкся и сам не ожидал этого.
Услышав мой вопрос, парень резко отпустил мою руку. Наверно, так же резко, как я отпустила его, когда перешагнула канаву.
– Прости, - качнув головой, извинился он и добавил виновато, но мило: - Замечтался.
– Не пугай меня, - улыбнулась я.
– О чем можно замечтаться, гладя мою руку?
– Ни о чём таком, - заверил он.
– Прости ещё раз. Проехали?
– он посмотрел на меня в ожидании ответа, и я кивнула, напомнив:
– Мы спасаем берёзу.
– Да, - опомнившись, парень принялся замазывать рану на коре.
У него выходило ловко. Это был тот случай, когда со стороны всё кажется донельзя просто, но самой не повторить.
Он заделывал прорехи в коре и ждал, не появятся ли капельки сока вновь, и, если они появлялись, замазывал снова. Но справился быстро.
Юля сняла с ветки не распустившего ещё листочки деревца крышку от бутылки, закрутила её, и подхватила полторашку, обняв обеими руками и прижав к себе, как нечто ценное. Впрочем, и правда, этот сок приобрёл особую ценность после того, сколько мы с ним провозились.
Лёша поглядел на меня и улыбнулся несколько виновато:
– Вообще-то, это надо делать в перчатках... Придётся хорошенько отмыть руки...
– он посмотрел куда-то в сторону своего участка и даже немного прищурился, стараясь разглядеть что-то далёкое.
– О,
– обрадовано сообщил мне и поманил за собой.
– Ты не один... тут живёшь?
– несколько растерялась я от такого поворота.
– Не один.
– Подтвердил он, и отчего-то его взгляд стал особенно цепким.
– Это дача родителей, я приехал на выходные. Это смущает?
– спросил он так, словно это могло смущать.
Но я порадовалась, что он не проследил истинную суть моего вопроса: не хотелось бы узнать, что у Лёши кто-то есть.
– Нет, просто...
– постаралась пояснить я, но не нашла, что ответить, чтобы и себя не выдать, и его версию опровергнуть.
– Думала, я хозяин этого всего?
– спросил он вроде бы мягко, но я отлично почувствовала, что это важный вопрос.
Наверно, это его комплексы. Как у меня Юля, так у него - явно богатые родители: то, чем хорошо проверять людей и то, что в конечном итоге начинает мешать жить и помогает видеть в окружающих дурное.
Да, я определённо понимала Лёшу, только...
Боже, я что, похожа на ту, которая бы подумала, что он обеспечен, и это что-либо могло изменить? Да я вообще не разглядывала даже его дом! Теперь заметила и оглядела участок, к которому лежал наш путь. Да, до этого я и правда не замечала ни отстроенный коттедж, ни бревенчатую баню, ни резную беседку у импровизированного пруда. Меня интересовала Наташина берёза, и всё!
Но стало обидно теперь мне.
Какая разница, кто хозяин? Я просто удивилась, что здесь есть кто-то ещё... Мы так мило общались, что мне начало казаться, будто кроме нас никого нет не только здесь, но и во всём мире. Даже Юля, видимо, ощущала моё состояние и не мешала болтовнёй...
– Нам пора.
– Сухо напомнила я, тут же пожалев о выбранном тоне: этот парень мог решить, что был прав, и теперь мне не интересен, поскольку не является собственником этой дачи. Или, что он раскусил меня, и я от этого злюсь...
Впрочем, если он так подумает, то у него и правда нехилые комплексы...
Я ускорила шаг, вспоминая, что в машине у меня есть и бутылка с водой, и влажные салфетки - ототру уж как-нибудь следы замазки с пальцев.
От Лёшиных подозрений хотелось уйти поскорее, потому что теперь казалось, что он с самого начала видел в моей ответной приветливости какую-то корысть.
Это было обидно, и от того так неуютно, что я даже поёжилась.
Деньги портят людей. А тех, кого не портят, заставляют потом вечно оглядываться и гадать, кто истинный друг, а кто- нет.
Возможно, однажды мы встретимся и попробуем познакомиться вновь, но сейчас знакомство следовало заканчивать. Правда, точно следовало сделать это не так, как я.
Мы добрались до моей машины молча.
– Не хотел обидеть, - сказал парень.
"Но обидел", - подумала я, тут же упрекнув себя в излишней вредности.