Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев»
Шрифт:
Москва
— А это и есть свидетельство вашего миролюбия?! Почитайте листовку, что разбрасывается с ваших аэропланов над Омском и Петропавловском! Так вы соблюдаете условия перемирия!
Троцкий говорил с такой ехидностью в голосе, что Арчегов мысленно поежился — мирные переговоры явно зашли в тупик, и протянул руку к бумажным листам, однако спросил с сарказмом, который сразу же вырвался из глубины души:
— Если листовки разбрасывали только вчера, то каким образом они оказались
— Нет, господин генерал! Нам передали текст по телеграфу, — в голосе Председателя реввоенсовета проскользнуло легкое пренебрежение, будто тот не сомневался в солдафонстве и тупости военного министра.
Один листок, с наклеенными поверху полосками, взял Вологодский, а второй достался Арчегову. Константин быстро пробежался по тексту глазами — «ба, как все знакомо». Вполне безобидная бумажка, заранее подписанная им и премьером еще в конце марта, перед отбытием в Москву на переговоры с большевистской головкой.
И генерал с торжествующей улыбкой посмотрел на ухмыльнувшегося Троцкого, демонстративно пожал плечами и с недоумением скосил взгляд в сторону Вологодского.
«Твою мать! Это ж что такое он читает?!»
Петра Васильевича было не узнать — за секунды побелел лицом, осунулся, он невидяще уставился в лежащий перед ним листок бумаги, пухлая ладошка сжалась в крепенький кулачок, костяшки побелели, будто премьер хотел со всей силы кого-то ударить.
— Вы позволите, ваше высокопревосходительство?!
Арчегов схватил листок и впился глазами в скупые строчки текста, лежащего перед ним. Он не поверил собственным глазам, а потому поморгал. Но буквы никуда не исчезли, не растаяли в дыму. Вчитавшись в бумагу, Константин Иванович почувствовал, что еще немного, и волосы на его голове от ужаса дыбом встанут.
Генерал выдохнул воздух, не в силах поверить, что граф Келлер вот так запросто мог отправить на убой всю сибирскую делегацию. Ибо такого откровенного призыва к крестьянскому мятежу против советской власти Ленин с Троцким им ни за что не простят.
Арчегов еще раз пробежался глазами по тексту, лихорадочно соображая, что ему ответить «демону революции». А говорить было необходимо — пауза затягивалась…
«Нет, ты не старый дурак, граф. Тебя просто использовали. Даже ясен перец кто! Только Мики мог отдать тебе приказ, в корне подорвавший все мои распоряжения. Только он — любого другого ты бы отправил по такой-то дорожке. Но зачем Михаилу нас так подставлять, подписывать смертный, неизбежный приговор?!»
Константин с окаменевшими мышцами лица еще раз прочитал текст — то была не фальшивка, он был уверен. Хотелось со всей силы ударить кулаком по столу, обматерить от всей души и Троцкого с большевиками, и Михаила с «друзьями», что его с нескрываемым удовольствием красным выдали на смерть, и собственную глупость, что в порядочность и честное слово этих «придворных» поверил.
И душе стало тоскливо, хоть волком вой. Теперь война с большевиками неизбежна. Сибиряки и южане ввалятся в нее неподготовленными. А ему самому уготована смерть…
— Я вижу, для вас, Петр Васильевич, а также для вас, господин генерал, эта листовка послужила откровением?!
Троцкий прямо лучился лживым сочувствием
— Сегодня утром ваши аэропланы сбили наш прямо над Петропавловском, чуть ли в двухстах верстах от линии перемирия!
От слов Троцкого у Константина перебило дыхание — удар оказался силен даже для него. А тот нанес немедленно следующий:
— И сегодня же у Омска ваша артиллерия обстреляла части нашей 26-й дивизии, заодно разрушив железную дорогу и телеграфную линию. Ладно, я понимаю, что стрельба вдоль линии идет постоянно, но пускать в ход артиллерию?! Надеюсь, вы объясните Советскому правительству, почему ваша армия нарушает взятые на себя обязательства!
Голос Троцкого лязгнул сталью, он буквально ожег взглядом Арчегова и холодно, даже брезгливо, взглянул на Вологодского. Тот вспыхнул до корней волос от этого молчаливого оскорбления и посмотрел на Константина, требуя от него ответа хотя бы взглядом.
«Да я сам не понимаю, Петр Васильевич, какая хрень происходит?! Но будем выкручиваться!»
От немой поддержки молодого генерала Председатель правительства сразу воспрянул духом и чуть отодвинулся от стола, как бы показывая военному министру, что теперь только на него он и рассчитывает. Потому что сам на отповедь не способен.
— Могу я осведомиться, Лев Давыдович, какой тип вашего аэроплана был сбит сегодня утром?
Арчегов уже полностью взял себя в руки, с самым безмятежным видом прямо уставившись взглядом в переносицу Троцкого. Тот быстро ответил, скривив губы в усмешке.
— «Ньюпор». Наш пилот погиб…
— А что вы хотели, Лев Давыдович?! По условиям перемирия и наши, и ваши аэропланы имеют право летать над сопредельной территорией и вести наблюдение. До Петропавловска от Омска смогут долететь только наши «Сальмсоны», и то на пределе своих возможностей. Но это разведчики, легкие двухместные машины, не предназначенные для ведения воздушного боя и уничтожения вражеских аэропланов.
— Но ведь они сбили…
— Не спорю. Конечно, сбили. А что им оставалось делать, когда ваш истребитель «Ньюпор» набросился на них. Они защищались, ведь именно ваш аэроплан специально создан для борьбы в воздухе с авиацией противника. Я пока не знаю всех деталей произошедшего, но повторяю — у нас летают только «Сальмсоны», других машин просто нет, и пока не может быть! Они — разведчики, и сбить аэроплан могут только тогда, когда им они и атакованы. А ваш «Ньюпор» напал первым, в этом я уверен, ибо он по своему типу является истребителем. То есть самолетом, специально изготовленным для воздушного боя и нападения!
Последнее слово Арчегов произнес чуть ли не по буквам, уставившись с некоторым превосходством в Троцкого. И тут же заговорил дальше, напористо, с огоньком, не давая собеседнику времени для ответного применения своих контраргументов.
— Что касается стрельбы из наших орудий?! Перестрелки идут вдоль линии перемирия постоянно. А что вы хотите? Наши солдаты, многие из которых уроженцы Тобольска, Омска и других захваченных вами городов, вынуждены давать ответ на ваши постоянные провокации. Разве это не так, господин Троцкий?!