Спасти диплом, угнать дракона

Мамаева Надежда Николаевна

Сам же альв стоял у окна кабинета и задумчиво смотрел на столицу.

— Может, ты мне еще и премию за его ликвидацию выпишешь? — иронично уточнил остроухий.

— С превеликой радостью. Если ты поступишь на имперскую службу, — тоном «как же я тебя ненавижу» ответил принц.

— Спасибо, роль двойного агента не для меня.

— Да для тебя и должность простого шпиона не очень-то, — не удержался Арнсгар.

— Не спорю… — согласился альв и неожиданно сменил тему: — И все же, как сам глава тайной канцелярии оказался

в нужном месте и в нужное время?

— Когда в щепки разносят твою столицу — сложно не заметить, — убийственно серьезно ответил принц. — Ну и так, для проформы: не только за тобой, но и за Лейрином мои люди вели слежку. И когда он пошел ва-банк, арестовав тебя, чтобы выбить формулу…

— А мне интересно другое, — перебила я. — Почему этого не пытаетесь сделать вы? Ведь владеющий формулой способен поставить на колени целую расу.

— Может быть, потому, что болезнь не знает границ? — вопросом на вопрос ответил принц.

— Год назад, когда магистр Элроу вывел формулу эликсира, агенты империи пытались ее выкрасть. И уничтожили всю лабораторию. Тела алхимика после взрыва так и не нашли. Исчезли также все записи, — сухо, словно цитируя строчки отчета, произнес Варлок. И со сдерживаемой яростью добавил: — Вместе с тем взрывом исчезла и надежда спасти моего брата.

— Не отрицаю, мы хотели выкрасть формулу. И произошедший взрыв стал провалом и для нас.

— Провалом? — удивилась я.

— Да. Потому что болезнь мутировала. И в империи появились первые погибшие от нее.

В кабинете наступила тишина. Такая плотная, давящая, что ее можно было резать ножом.

— Теперь вы понимаете, что смерть Вирмара мне была невыгодна. Он был тем, кто способен найти утраченную формулу. И, судя по тому, что в моем кабинете присутствует живой дракон, ему это удалось.

Арнсгар не произнес: «Диктуйте ваши условия», но я услышала. Мы все услышали. Глава тайной канцелярии проиграл в войне шпионов и признавал это. А как политик и как дипломат понимал и другое: сколь бы он ни ненавидел своего врага, сколь бы ни желал убить его, ему нужен был живой Варлок, который знал формулу.

— Безопасность моей нареченной и ее семьи.

— Это все?

— Нет. Остальной список требований передадут альвийские дипломаты. Но в том, что Нари и семейству Росс ничего не угрожает, гарантии мне нужны прямо сейчас.

Я отчетливо услышала, как заскрипели зубы его высочества. Но требование альва он выполнил: подошел к столу и достал бумагу, готовясь написать приказ.

Дракон, за все это время не проронивший ни слова, лишь странно на меня посмотрел.

— Мне нужно на свежий воздух, где… — начала было я.

— Балкон там. — И принц кивком головы указал на смежную дверь.

— Я провожу свою сестру, — тут же поднялся с дивана дракон.

Варлок посмотрел на меня пристальным взглядом. Я чувствовала, что он хотел последовать за мной, но приказ о моей

безопасности…

Я же грустно улыбнулась ночному городу, вдохнув бодрящий аромат ночи.

— Ты действительно хочешь этого? — раздался за моей спиной голос дракона. — Альвы не прощают предательства.

— Лекарство не должно быть оружием, — ответила я, не глядя на названого брата.

— Ну что же…

Дракон, разбежавшись, сиганул с балкона. А в следующий миг в воздух взмыл ящер. Я прыгнула следом и едва вцепилась в гребень на шее летуна, как почувствовала, что земля осталась где-то далеко внизу, а подо мной — лишь сильное тело ящера. Парусами хлопнули расправленные крылья, а ветер наотмашь ударил в лицо.

Базилика Всех Святых находилась на холме крутого берега Кейши. Более десяти веков храм стоял здесь. Его ныне белоснежные стены некогда выдерживали вражеский натиск.

Отличный чистый лист, на котором я оставила свою запись. Короткая формула реакции. Всего две строчки. И указание температуры, времени и катализатора — крови.

Из моей руки лилась тьма, а на белом остался узор из литер и символов. Четкий, пылающий пламенем тьмы. Чтобы его стереть, понадобятся усилия магов. Не слабых магов. Но я сомневалась, что служители храма допустят их до «новой реликвии», которую я творила.

Через несколько часов магографии разойдутся по новостным листкам и умам. Станут ценностью, но притом — и общим достоянием. Довольно политических интриг и пролитой крови. Шантажа, жажды власти и наживы.

Вывела последний символ (схематичное изображение хроносов) и на миг задумалась. Если быть честной, то до конца. Вместе с зельем дракону досталась моя кровь. И я добавила к формуле изображение капли.

Обернулась. Вдалеке уже собралась толпа: стражи дворца, простые горожане и репортеры — куда же без них. Но никто не приближался. Дракон сумел одним своим видом доходчиво объяснить всем и каждому, что меня не стоит беспокоить.

Едва я закончила, как он полыхнул чернильной тьмой, которая заволокла все окрест. В этой мгле я и взбежала по крылу дракона. И когда тьма рассеялась, на белой стене осталась полыхать надпись. А мы с ящером были уже высоко в небе.

С названым братом я рассталась на рыночной площади у осиротевшего и до основания разрушенного фонтана. Простились без ложных обещаний и заверений. Он прошептал мне беззвучно, что будет рядом тогда, когда мне это понадобится, и взлетел.

А я осталась. Одна. Из воспоминания прошедшей ночи набатом звучали слова дракона: альвы не прощают предательства.

— Вар, ты мне этого не простишь, но я не могла иначе, — прошептала я утренней мгле, провожая взглядом точку на горизонте.

— Я знаю, что не могла. — Знакомые руки обняли меня со спины. — И я не мог поступить по-другому. Жизнь и сила Арнсгара принадлежит его государю, но и я давал клятву верности.