Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем
Шрифт:
— В течение месяца ижевские мастера в обозных мастерских Иркутска начнут мелкосерийное производство, до 10 штук в день, автоматов Шмайсера (ППС-43), под патрон «Намбу».
— Ради этого я и приехал, хотя мне надо там быть, — Фомин с усмешкой посмотрел на побледневшего Шмайсера, что в растерянности продолжал шевелить губами.
— Это он мне вечером прислал, и я сразу сюда рванул из Ачинска. А теперь обратно поеду, ночь длинная, к утру успею. В поезде часок посплю, пока к Кемчугу доползем.
— ППС-43. Зачем он это дал нам знать? Что нас расшифровал?!
—
— Еще бы. Если он такое дело провернул, то это птица высокого полета.
— Такой же «попаданец», как и мы…
— Потому и дает знать!
— Не только. Он нас поддерживает, как бы просит прислушаться к его советам, ибо много знает и умеет. Наши генералы его всерьез не воспримут, для них он вчерашний ротмистр, пусть и вознесенный на должность командующего. А мы другое дело. Вот потому-то он себя и раскрыл.
— А до того нас «расколол». Одно слово, умелец. А потому, Сеня, с ним нужно крепко пообщаться. Думаю, его появление здесь неспроста…
— Есть хорошие новости, Миша. — Молодой офицер, на погонах которого уместились три звездочки капитана Сибирской императорской армии, оживленно потер озябшие руки. И лишь потом протянул их к раскаленному боку «буржуйки», присев рядом с ней на корточки.
— Крепчает морозец…
— Не томи душу, Саша, — Михаил Вощилло заерзал на стуле от нетерпения. По радостному лицу командира пробежала гримаса наслаждения, ведь замерз, дорога от Иркутска не близкая.
— Отбирают наш «Сопвич», в летную школу передают.
— И это ты называешь хорошей новостью? — удивился Вощилло. — Он, конечно, рухлядь порядочная. Но ведь летал же. А так на земле сиднем будем, а наши на выручку к Красноярску пойдут!
Поручик машинально скосил взглядом на свою грудь, где на ленте поблескивал краями зеленый крестик с перекрещенными вверху шашками. Орден «За освобождение Сибири» ему недавно вручил сам премьер-министр Вологодский, отметив тем самым успешную бомбардировку чехословацких эшелонов. Такой же орден и чин капитана в придачу, получил и Саша Сергеев, его командир, ставший за эти две недели знакомства близким другом.
— Нам новенькие на днях самолеты дадут, — с радостью произнес капитан. — Пароход из Франции во Владивосток пришел, аэропланы уже разгрузили и сюда отправили.
— Здорово! — выдохнул Вощилло. — Хорошо, что не из Америки. А то «стерв» нам еще не хватало, не к ночи будь упомянуты.
Прибывшие летом из САСШ десяток самолетов с двигателями «Стюреван» оставили недобрую память. Американцы продали их по 12 тысяч долларов за штуку чехам. Те их облетали, и, живенько сообразив, что самоубийство грех тяжкий, тут же перепродали белой армии полдюжины аэропланов. Русским летать было почти не на чем, а потому самолеты сразу купили… но уже за 13 тысяч. Полетали пару раз, и тут же окрестили их «стервами» за непредсказуемость и ненадежность моторов. И будь сейчас опять эти «Стюреваны», Михаил категорически отказался бы летать, хотя его прямо-таки тянуло в голубую синеву неба.
—
— Ух, ты! — вместе с командиром восхитился и Вощилло.
«Мотор вдвое мощнее, чем у „стервы“. Расщедрились союзнички, мать их. А то все время гнилье норовили всучить втридорога. Штук пять получим, и то хлеб, будет на чем летать», — мысли стучали в голове радостным билом.
— Десять аэропланов предназначены нам, столько же передадут во второй авиаотряд. Еще пять будут в резерве, на случай потерь или поломок.
— Сколько-сколько?! — цифры ошарашили Вощилло, и он сразу подумал, что французы сволочи еще те — тянули с отправкой техники до последнего. Еще бы чуть-чуть, и катастрофа. Если бы не полковник Арчегов. И тогда все эти долгожданные самолеты попали в руки красным.
— То-то же, — подытожил Сергеев, понимая, что повторять цифру незачем — приятель и так хорошо ее расслышал. И продолжил говорить, сдерживая радостное возбуждение.
— В каждом из отрядов приказано сформировать истребительную группу, японцы передают по четыре «Ньюпора» и еще три в резерв. И еще получим бензин, запчасти, бомбы и оборудование.
— Откуда у них французские аэропланы? — удивился Вощилло.
— Я сам удивился, но военный министр пояснил, что делали их на островах по лицензии, и называли Ко 3. Надеюсь, что летать будут, хоть япошки их и мастерили. Французская все же конструкция. Но получим их, дай бог, только в феврале, вряд ли они торопиться будут.
— Ничего, нам «Сальмсонов» хватит, — Вощилло радостно потер ладони, хлопнул по бедрам. Много ли надо летчику для счастья?! Он прямо сейчас бы побежал к самолетам, если бы они уже стояли на расчищенной от снега взлетной полосе или в теплом бараке, что ангары заменяли.
— Хватит, — согласился Сергеев, и вкрадчивым голосом спросил:
— Хочешь в историю попасть, Миша?
— А что делать? — сразу насторожился Вощилло. — А то вместо анналов можно и в анал попасть! Это у нас запросто!
— Получим аэропланы, облетаем. Затем грузимся на платформы и идем до Нижнеудинска. Оттуда полетим парой к Красноярску. К императору Михаилу Александровичу для поддержки.
— Хоть сейчас готов! Был бы самолет!
— Будет, будет, — притворно взмахнул рукой Сергеев. — Только за эти дни про сон забудем, дел, сам знаешь, сколько стоит. Да и сам командующий с инспекцией послезавтра будет.
— Полковник Арчегов к нам прибудет?
— Ага. Спуску нам не даст, не надейся. Въедлив! — с нескрываемым восхищением отозвался Сергеев. Таково было отношение к возмутительно молодому, но талантливому командующему Сибирской армией. Или ненавидели, но втихую, сторонников данной позиции было немного, да и те «сычи»…
— Все готово, — бывший командующий НРА Политцентра Калашников говорил спокойным до жути голосом, вот только сцепленные до белизны костяшек пальцы могли бы поведать об ином. Хорошо, что его собеседник не мог этого видеть.