Спасти Персефону
Шрифт:
Персефона зашла в воду по плечи, нырнула, оттолкнулась ото дна и вынырнула посреди черной глади.
Она и не представляла, что это может быть так восхитительно.
Теплая вода легко держала тело у поверхности; ласковые волны смыли напряжение, в голове не осталось ни одной мысли; царица расслабилась, перевернулась на спину, изучая далекие звезды на бархатном покрывале небосвода.
Во всем мире не осталось ничего, что могло ее беспокоить.
Поодаль плеснуло водой, и Персефона повернулась к Аиду. Его мокрые пепельные волосы серебрились
Но он был нужен, определенно, нужен. Зачем-то.
Нащупав ногами песок, царица остановилась. Обернулась. Аид стоял в двух шагах, по грудь в непрозрачной темной воде, и смотрел на нее. Мокрые волосы обрамляли его лицо, в глазах — темных, темнее ночи, темнее воды из Леты — застыл вопрос.
Персефона шагнула к нему, положила руки ему на плечи. Одной рукой он собрал в горсть ее мокрые волосы, другой — медленно провел по щеке. Прикосновение его прохладных пальцев, дразнящее ощущение капель воды на коже на мгновение вырвало ее из-под власти Леты.
Персефона заглянула ему в глаза. Она хотела провалиться в темную бездну, снова забыться… но они оказались удивительно-ясными — словно и не было этого дурманящего озера, и тонкие пальцы Владыки не касались ее щеки, и даже совсем не путались в волосах.
— Ну вот нахрена этому идиоту Аресу такая жена? — прошептал Аид, чуть наклонив голову. — Пусть любит кентавра Хирона, придурок.
Чары озера спали в одно мгновение. Капелька Леты перестала бормотать о покое.
Царица, наверно, должна была ощутить облегчение, но оно, даже если и было, как-то потерялось на фоне разочарования.
— Вообще-то кентавр Хирон с Пасифаей, — заметила она. — Она даже с Миносом развелась.
— Охренеть! — выдал Подземный царь, отпустив ее волосы.
Дурман воды из Леты еще мог тихо прокрасться в его сознание, опутать туманом расслабленности, подавить волю… но Персефона не дала ему ни единого шанса.
Глядя в глаза Аиду, она нанесла контрольный удар:
— А Минотавра они усыновили!
— Куда катится мир?! — взвыл бывший царь, и, тряхнув головой, посмотрел в сторону берега.
И безграничное черное озеро вдруг обрело берега, и ночь снова наполнилась плеском и шорохами, и Персефона ощутила, что стоит по горло в воде, одетая в одно гранатовое колье, и где-то там, в несчастном Подземном мире, должно быть, икает Арес. И икать ему еще долго, потому, что гадкий Аид — такого точно мало прибить! — вознамерился выбраться на берег.
— Что Афродита? — нетерпеливо спросил Аид, пока они шли к берегу и одевались.
— Ни в какую. Говорит, это естественная, природная любовь, — скривилась Персефона.
— Ну, учитывая, что перед этим Пасифая соблазнила быка…
— Вот там точно была какая-то темная история с участием не то Посейдона, не то Афродиты, —
— Почему? — не понял Аид.
Царица с досадой подумала, что Лета все же продолжает действовать:
— Да потому, что там творится какая-то хрень.
— Хрень?! — безмерно удивился Владыка. — Без меня?! А ну-ка, пойдем.
Персефона кратко ввела его в курс дела и выслушала в ответ несколько скифских слов с труднопереводимым смыслом. Подумала даже, что нужно было сразу обо всем рассказать, а не обсуждать Пасифаю. Аид развеял ее сомнения, сказав, что можно не торопиться — пару минут уже ничего не решат.
— Точно? — с сомнением уточнила царица. — Там все же моя сестра. И этот балбес.
Аид покачал головой. Он полагал, что фальшивый Владыка не планирует нападать в открытую.
— Думаю, это какой-то оборотень. Не из сильных, — предположил Аид.
— Как же достали эти проклятые оборотни! — прошипела царица, она еще не совсем отошла после истории с «Гекатой». — Сначала Гермес, а теперь это!
Она решила сохранить в тайне размышления о том, что Минта, кажется, уже ухитрилась влюбиться — подумала, что царю будет не очень приятно услышать, что какая-то неумелая подделка под него очаровывает молоденьких нимф.
Впрочем, сестра никогда не отличалась хорошим вкусом. К тому же она считала, что тот мужчина, который не бросает свои дела при виде обнаженного женского тела, вовсе не должен называться мужчиной.
— Постарайся вспомнить, кто из твоих подземных подружек способен менять внешность, — строго спросил Владыка. — И пол.
Она принялась перечислять.
Аид многозначительно хмыкал, сопоставлял свои воспоминания о подземных с воспоминаниями Персефоны, оценивая возможного противника, а она никак не могла отделаться от одной мысли — одновременно радостной и досадной.
О том, чем могло закончиться купание в черном озере, окажись на месте Аида кто-то другой.
Глава 10. Персефона
Когда царица вернулась к костру, ночь еще не уступила свои права утру, и луну-Селену не сменил на посту Гелиос. Было тихо и прохладно, почти как в Подземном мире. Да, там тоже была своя ночь, темная и ласковая, но она пахла асфоделями, полынью и медом, тогда как ночь верхнего мира — свежей травой, дымом и, немного, забвением.
За забвение отвечало озеро с тонким ароматом Леты.
В Подземном мире у Леты старались не ходить без особой нужды. От нее поднимался туман, надышавшись которого можно было забыть, куда шел. Впрочем, находились тени, которым нравилось вдыхать забвение — обычно они получались из смертных с тяжелой судьбой или из любителей определенных растений. И если первых царица могла пожалеть, то вторые однозначно направлялась на принудительные сельскохозяйственные работы.