Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
Старый лаборант, трудящийся здесь за мизерную зарплату, начиная с пятидесятых («Люблю животных и науку!»), грустно, с усилием толкал перед собой по неровному, в ямах и рытвинах асфальту дребезжащую самодельную тележку, на которой стояли огромные алюминиевые кастрюли с собачьим кормом.
Вся жизнь вот так и прошла… Нелепо и бесцельно.
Мимо лаборанта прошли целина, великие стройки, любовь… Люди летали в космос, ездили в Сочи. А он всё катал в виварии свою тачку за шестьдесят рублей своей нищенской зарплаты.
Кончена жизнь.
На секунду остановившись,
Потом поднял слезящиеся от старости голубые глаза… И тихо охнул:
— А я ведь это всегда знал. Я в это верил.
Бросив тачку, путаясь в длинных полах когда-то белого халата, старый Сержант Государственной Безопасности подбежал к своему Маршалу и, уткнувшись лицом в чуть влажный шевиот на его груди, тихо, совсем беззвучно, по-детски горько заплакал.
19 августа 1991 года. Москва. Кузьминский лесопарк. Восемь часов одиннадцать минут
— А это что, неужели действительно Клодт? — Берия безуспешно пытался отвлечь разговором на посторонние темы взволнованного до глубины души старика, нежно поглаживающего его по руке. «Слушайте, ведь так нельзя! Что я ему, барышня, что ли?!»
— И не сомневайтесь, товарищ Павлов? Так точно.
Самый настоящий, товарищ Павлов! Повторение фигур с Аничкового моста… — теперь БЫВШИЙ лаборант уже никоим образом не походил на худенького, изможденного, ветхого старичка с красными, как у кролика, глазами тихого хронического пьяницы…
Многолетняя маска, за долгие-долгие годы, казалось, навечно вросшая в лицо, — прямо на глазах сползала клочьями…
Худоба старого лаборанта обернулась юношеской стройностью, откуда-то вдруг проглянула строгая офицерская осанка, в водянистых голубых глазах неожиданно появился тяжелый лёд стального, невыносимого для человеческого взора холодного блеска.
Когдатошний пенсионер, из милости, как шелудивая дворняжка, прижившийся у институтской столовой, — прямо на глазах, почти мгновенно, каким-то чудовищно страшным колдовством, стал вдруг походить на поджарого, невысокого добермана, обученного убивать врагов трудового народа не задумываясь, весело, легко и просто.
— Эй, Заспанов, старый хрен! Ты куда это заковылял? — неряшливый, с нависающим толстым пузом над засаленным брючным ремнём, которое выпирало из-под накрахмаленного халата, — короче, «майонез» [9] самого демократического вида, того самого типа НИИЧАВО, который воспевали Стругацкие, по-начальнически хамски ухватил было старичка за его узкое плечо и вдруг испуганно осёкся…
Сержант ГБ Заспанов, [10] полуобернувшись к толстячку, молча чуть приподнял тугие уголки рта, на самую малость приоткрыв стальной проблеск острых волчьих клыков.
9
МНС, младший научный сотрудник.
10
Впрочем,
— Э-эээ… из-з-звинит-те… товарищ… обознался… Вы так на нашего лаборанта похожи…
— Мало ли кто на кого похож. Вот мне, например, некоторые говорили, что я похож на самого товарища Берию. — Ха. Ха. Ха, весело пошутил Ларентий Павлович.
На синих брюках «майонеза» стало стремительно расширяться влажное пятно!
19 августа 1991 года. Москва. Кузьминский лесопарк. Конный двор. Восемь часов тринадцать минут
После взаимного обмена (в общем, никому не нужными, но порядок есть порядок) паролями Заспанов приступил к делу:
— Докладываю. Имею боевую задачу — осуществлять контроль за сохранностью трёх объектов хранения на подведомственном мне Пункте хранения.
Закладка один. Оснащение Первого лица, пол мужской.
Закладка два. Оснащение оперчекистской группы в составе одиннадцати бойцов.
Закладка три. Специальные средства.
Все единицы хранения находятся в штатном составе, согласно описи, за вычетом естественного износа.
Запасы с ограниченным сроком хранения восстанавливались по мере списания… Собачек я кормил старыми консервами, никто не подох! — смущенно хихикнул старый чекист. Потом, посерьезнев, продолжил:
— Вот, товарищ Павлов… Паспорт гражданина СССР, с пропиской, с московской — да здесь же, у нас, рядышком, в Капотне… фотокарточку мы сейчас вам сделаем! Улыбнитесь… Будет готово где-то через часик — надо проявить, закрепить, промыть, просушить, печать поставить…
Военный и профсоюзный билеты.
Удостоверения личности — МВД и КГБ. Подлинные. У нас тут станция метро «Ждановская» — конечная. Я туда частенько вечерками в пятницу захаживал.
А не надо было напиваться до скотского состояния и утраты служебных документов…
Сберегательная книжка на предъявителя.
Аккредитивы.
Наличные деньги — советские рубли, полмиллиона, эх, обесцениваются они прямо на глазах, так я тут долларов северо-американских наменял, ничего?
Драгметаллы — слитки по пятьдесят, двести и пятьсот граммов, «шоколадки»…
Монеты царской чеканки.
Теперь одежда… Я тут для вас гардеробчик обновлял раз в пять лет, согласно указанию… Ничего? Всё тут по заказанному в Инструкции размерчику, и ботиночки, и рубашечка… м-да, исхудали вы… Ничего, у меня тут машинка швейная — враз всё подгоню.
Тут — запасы продуктов, а тут всякое разное — HP, компас, бинокль Б-8, МСЛ, рюкзак, фляга, «вальтер» ППК, ещё «вальтер», АПС, ещё АПС… А как же? Имеется. Но это в другой закладке… там у меня и СВД есть, и АК-47… Слушаюсь.
Спецхранение? В полном порядке. Можно хернуть гадов ипритом… Есть, отставить. А можно мне тогда хернуть гадов люизитом? Эх… Есть, отставить…
А вот — папочка… я сюда вырезки клеил, каждый год, по месяцам… Потому как Инструкция!
Требует добуквенного исполнения.