Спасти СССР. Инфильтрация
Шрифт:
– Чья виза на доступе? Вы же сами, Виталий Константинович, в тот момент руководили второй службой ПГУ?
Бояров опустил глаза:
– Прошло мимо меня, был в тот момент в отпуске, мой зам Калугин дал добро.
– Вот как, – недобро ощерился Андропов, поднимаясь с кресла. Прошелся пару раз вдоль массивного стола, остановился у угла, достал из папки стопку каких-то фотокопий и с минуту читал. Потом злобно закинул листы обратно в папку, на скулах загуляли желваки. – А распоряжение чье было? – спросил, упершись кулаками в столешницу.
– Мортина. Он к Митрохину хорошо относился, жалел из-за сына-инвалида…
– Ясно… – Андропов еще немного
– Мы предполагаем, что частично эти материалы уже переданы на Запад, иначе откуда бы мы узнали об этом Митрохине? – осторожно начал Григоренко, испытующе глядя на председателя. – В то же время хочу отметить два обстоятельства, указывающих на то, что, вероятно, эта утечка только началась. Во-первых, непрофессионализм при хранении выписок. У него, судя по всему, нет даже примитивной фототехники, поэтому держит все на бумаге. Спрятаны эти выписки были тоже очень слабо, мы нашли с ходу, через пять минут, как открыли дверь. Вместе с тем нашему источнику, – еще один быстрый взгляд на слегка скривившегося Андропова, – было известно точное место ухоронки. Такая информация могла быть получена только при личном контакте кого-то из местной резидентуры с предателем. Поэтому в качестве гипотезы мы предполагаем следующую последовательность событий: Митрохин в ходе инициативного контакта передал ЦРУ несколько страниц с целью их заинтересовать. Вероятно, там была действительно интересная информация, раз они пошли на личную встречу, в ходе которой уточняли его возможности, объем уже добытой информации и условия ее хранения. Но передать ему комплект шпионской аппаратуры и инструкции еще не успели.
Григоренко задумчиво повертел карандаш и продолжил:
– Мы понимаем, что это достаточно шаткие соображения, но хочется обратить внимание на второе обстоятельство: мы пока не заметили по действиям противника поступления к ним этих материалов. А там настоящая атомная бомба, которая, взорвавшись, изменит политический пейзаж ряда стран Запада, в том числе стерев с него компартии. Ну и почти всю работу нашей разведки надо будет начинать с нуля. Так что сигнал поступил чрезвычайно вовремя, иначе наши потери были бы невосполнимы. Мы, естественно, выставили скрытое наблюдение и охрану в поселке, взяли самого Митрохина под самое плотное наблюдение. На наш взгляд, сам по себе этот бидон – вполне достаточное доказательство предательства. Риск нашим интересам в случае дальнейшего поступления этих материалов на Запад превышает всякие разумные пределы, поэтому надо брать его прямо сейчас и начинать игру.
Андропов внимательно слушал, чуть склонив голову вбок.
– Виталий Константинович?
– Я полностью согласен с Григорием Федоровичем. Продолжение утечки материалов слишком опасно для наших резидентур, особенно нелегальных. Надо арестовывать.
– А если он работает не один?
Генералы помолчали, обдумывая.
– Не похоже, – высказался Бояров. – Опять же из-за непрофессионализма. Да и не нужен был ему никто для этого, лишний риск. Сделанное соответствует его возможностям.
– Выясним в ходе допросов, – дополнил Григоренко. – Не производит он впечатление сильного человека.
Андропов достал из папки таинственные фотокопии и снова впился в них взглядом, время от времени поигрывая желваками.
Архив Первого главного управления, святая святых советской разведки. Да за такую утечку, стань
Но что таинственный отправитель рассчитывает получить за эту информацию взамен? Что можно было бы считать хотя бы равноценным обменом, не говоря уже о получении выгоды?
Юрий Владимирович еще с минуту побуравил взглядом потолок и решил, что ничего похожего на равноценный обмен для Запада не видно. Все же инициативник с той стороны? Кто-то из руководителей советского отдела ЦРУ или, судя по городу отправления, из местной резидентуры?
На душе потеплело. Любые деньги, сколько попросит, все что угодно. Это просто прекрасно, что в ЦРУ не введена практика обезличивания агентов при передаче информации внутри фирмы. Все работающие в резидентуре и все их вышестоящие руководители знают почти всех агентов. Очень удобно… для советской контрразведки, достаточно одной протечки.
– Хорошо, – наклонился он вперед. – Давайте обсудим это, товарищи.
После ухода контрразведчиков Андропов взял лист и вывел на нем «майор Д. Гремлин, 3-я страница», поставил подпись и вызвал порученца.
– Василий, съезди в редакцию «Красной звезды». – Поднял покрасневшие глаза на часы, подумал и уточнил: – Завтра. Передашь главному редактору, пусть в ближайшем номере вставят этого персонажа в любом месте на третьей странице. Когда номер выйдет – принесешь покажешь.
Капитан выскользнул из кабинета, тихо притворив за собой дверь, а Юрий Владимирович подошел к окну и привычно уставился на находящийся на одном уровне с ним затылок Дзержинского. «Эх, – мелькнула озорная мысль, – повернуть бы Феликса к зданию лицом, пусть бы понадзирал за своим детищем».
Андропов выбил пальцами по подоконнику какую-то сложную дробь и хмыкнул:
– А может, еще и поверну, какие наши годы…
Среда 6 апреля 1977 года, 15:30
Москва, площадь Дзержинского
– Юрий Владимирович, разрешите доложить?
– Что, Василь?
– Съездил на Хорошевское шоссе, в «Красную звезду», отдал главреду…
– Ну хорошо, иди.
– Юрий Владимирович, там интересная ситуация…
– Что? – Чуть нахмурив брови, Андропов подался вперед.
– Как я случайно выяснил в разговоре, вчера к ним с аналогичной просьбой обратились из Московского уголовного розыска. Тоже третья страница, только другие звание и фамилия. – Порученец развернул бумагу и прочел: – Прапорщик В. Эльфян.
– Из МУРа? – Андропов пораженно откинулся на спинку кресла. – Кто именно, выяснил?
– Да, начальник МУРа Олег Александрович Еркин.
Андропов записал в блокнот, потом кивнул:
– Хорошо, иди.
Оставшись в кабинете один, Андропов почесал лоб, тяжело вздохнул и пробормотал:
– Ни черта не понимаю… МУР-то тут с какого боку?
Он уперся мясистым носом в сложенные лодочкой ладони и задумался, массируя переносицу указательными пальцами. Надо как-то доставать письмо из МУРа, но проклятые слепые зоны… Контору со всех сторон обложили запретами: в партийные органы, от райкомов и выше, не вздумай лезть; в партийную прессу и профсоюзы – нельзя; МВД – вообще государство в государстве, имеет собственную контрразведку, полностью независимую от КГБ. Формальных оснований для запроса по письму нет, надо искать обходные каналы.