Спец
Шрифт:
— Мне не до шуток, Виталя. Давай, отвези меня домой. Я хочу в порядок себя привести, переодеться, — говорила она ему, полулежа в кресле и разглядывая свои ногти с уже изрядно облупившимся лаком.
Желания ее были понятны и вполне закономерны, она ведь не требовала ничего сверхъестественного, не устраивала скандалов, не вела себя как избалованная девчонка из богатой семьи, хотя и являлась таковой. К удобствам она привыкла с детства, ванна, теплый туалет, чистое белье и одежда были для нее естественны. Ей было с ним хорошо, по-настоящему
— И вообще, давай жить дома, — предложила она, — как люди. Ну я прошу тебя!
Виталий ничего не ответил, и она, одолеваемая неприятными сомнениями, спросила:
— Скажи правду, тебе нечем платить за квартиру?
Виталий молча выключил бритву, продул ее и положил в чехол, потом серьезно взглянул на Ирину и начал говорить со всей серьезностью.
— Пока есть, но скоро будет нечем. У меня пацаны сидят в тюрьме, — глядя ей прямо в глаза, говорил он, что ж, пусть знает, раньше он этого ей не говорил. — За меня сидят, за то, что я сделал. Понимаешь? Я не могу не поддерживать их отсюда. Если сам сяду — другое дело. Но пока я здесь, я буду помогать им всем, чем могу, даже если придется отрывать это от себя.
— А от меня? А от нас, Виталь? — задумчиво глядя на него, спросила Ирина.
— Не дави на меня! Прошу! — выпрямился в кресле Виталий. — Я придумаю что-нибудь, что бы хватило и нам и им. В крайнем случае опять выйду на трассу.
Ирина хотела было что-то сказать, но он остановил ее:
— Не спорь со мной! Прошу тебя! Это дело практически легальное и конкурентов нет.
Он посмотрел на нее и в широко раскрытых глазах ее увидел немой вопрос. Он так привык понимать ее без слов, что и на этот раз правильно прочитал его в любимых глазах.
— Да, я обещал, — начал он в ответ, — но я думал, что смогу заниматься каким-нибудь… бизнесом что ли… Но я не могу… Ты уж меня прости! Не для меня это…
Ирина долго и задумчиво смотрела на него, а затем спросила:
— А я? А мы, Виталь? Мы для тебя? Ты разбиться можешь в любой момент или инвалидом стать. Как я тогда буду без тебя? Ты подумал? Я же не смогу перенести этого! Жизни не могу представить без тебя!
Виталий молчал. Ему вспомнились слова из книги «Маленький принц», которую он читал еще в детстве, но почему-то запомнил их.
«Мы в ответе за тех, кого приручили».
Теперь он был не свободен, теперь он был в ответе за нее, за себя и за них вместе взятых.
— Ну прошу тебя! Ну придумай что-нибудь! — продолжала уговаривать его Ирина. — Устройся, в конце концов, на работу. Тебя везде возьмут, ты ведь все умеешь! А жить мы пока можем у меня, он же ушел к брату своему. Там сейчас живет. Почему ты не хочешь пользоваться тем, что есть у меня?
— Спасибо тебе, но ты лучше учись пока. Пора тебе уже в институт, нагонять своих, —
Действительно, она права, так жить нельзя, но воспользоваться благами ее отца он не может, это совершенно исключено. Ирине квартира досталась от родителей, которые уже, наверное, знали о нем и испытывали к нему неприязненные чувства. Поэтому о переезде туда не может быть и речи. Чем же тогда он будет отличаться от ее мужа, которого сам же и упрекнул в этом.
— Медовый месяц закончился, — продолжал он. — А жить мы пока будем у моих родителей, если ты так не можешь. Поехали, заберем вещи с квартиры, ее нужно освободить.
— Поехали, — с радостью согласилась Ирина, запуская двигатель. — Только давай ко мне домой заедем, я хочу помыться и переодеться.
— На квартире сможешь и помыться, и переодеться, — предложил ей Виталий, ему почему-то очень не хотелось, чтобы она даже близко подходила к своей квартире.
— Да все хорошо! — обнадежила она его, улыбаясь. — Я не долго. Одна нога там, а другая у тебя, — и она в подтверждение своих слов положила ему на колени свою левую ногу.
Ирина поднималась по лестнице своего подъезда, мечтая о горячем душе и чистом белье. Как она все же соскучилась по нормальному жилью.
«Нет, я все-таки его уговорю пожить здесь. Поживем немного у его родителей, и я его уговорю», — думала она, подходя к двери и доставая из кармана ключ.
Она резко навалилась на дверь и в этот момент попыталась повернуть ключ, замок заедал, и дверь открыть можно было только так. С первого раза не получилось. Она толкнула еще раз, все, дверь приветливо распахнулась.
«Ну, вот я и дома!» — подумала она.
Пока Ирина будет приводить себя в порядок, как она говорит, мыться и переодеваться в своей квартире, Виталий решил навестить родителей. Да и потом надо же хотя бы предупредить, что он собирается у них жить, да еще не один к тому же. И даже не с женой, хотя и с Ириной.
Он нажал на кнопку родного звонка, за дверью послышались шаги, и она распахнулась. На пороге стояла мать. Увидев сына, лицо ее осветилось улыбкой, она обняла его, прижала к себе. Сын для матери всегда остается сыном, и не важно, сколько ему лет, для нее он всегда будет тем же мальчишкой.
— Привет! — радостно сказала она, поцеловав его в щеку. — Как дела? — спросила она его немного обеспокоенно, видя, что он не проходит в комнату.
— Нормально, — успокоил он ее, — мам, я поживу у вас немного?
— Конечно, живи, Виталий. Это твой дом, ты и должен здесь жить. А то живешь не понятно где! — заворчала она и, направившись на кухню, почти скомандовала, как бывало в детстве, — Иди, проходи, покушаем!
— Я не хочу есть, — сказал Виталий, не отслоняясь от дверного косяка. — Только я не один буду, — почти крикнул он скрывшейся на кухне матери, — с девушкой!