Спец

Поселягин Владимир Геннадьевич

После ужина меня отозвал Налепин, и сообщил, пока мы у стоянки самолётов прогуливались:

— Ездил я в штаб корпуса и подал заявку на «Спитфайр», и странное дело, мне сообщили что свободных машин нет. Всё расписано на месяц вперёд. Или я чего-то не понимаю, или тут что-то не так.

— Действительно странное дело. Прямо так в лоб и отказали?

— Да, как узнали, что за тебя прошу, сразу бумажки перекладывать стали, и вот сказали нет.

— Это комкор, — уверенно кивнул я. — Приказал не давать мне машину. Мстит за тех сбитых позапрошлой ночью.

— Как-то мелко для него.

— Мелко, — согласился я. — Да больше и подумать

не на кого, я особо никому дорогу настолько не переходил.

— Может всё-таки машин нет? Хотя я говорил для кого, для тебя бы машину точно нашли.

— Да, странное дело, единственный лётчик, который может подниматься до пятнадцати километров, и отказ в получении истребителя, — увидев выпученные глаза Налепина, я кивнул, подтверждая. — Было дело, на «Спите» поднимался.

— Однако. Всё-таки надо заказать этот истребитель, посмотреть, что за зверь такой.

— Слушай, Слав, ты ведь как командир отдельного подразделения имеешь право подписывать всякие приказы и командировочные в том числе?

— Ты что-то задумал, — с полной уверенностью в голосе сказал Налепит.

— Есть такое дело. Если эти придурки сверху решили меня на земле держать, то хрен им по всей морде. У меня знакомый комкор есть, месяц назад я ему помогал высотника на фронте свалить…

— Это там, где ты с десятью «мессерами» дрался? Я слышал об этом, и в газетах читал.

— Именно. Тот меня примет с радостью, в деле видел, машиной точно обеспечит, и пока я воюю там, лётного и фронтового опыта набираюсь, ты тут машину мне спокойно найдёшь. А когда она будет, вызовешь. Как тебе план? Не хочу я к земле привязным быть. Так что?

— А мне нравится. Умоем этих хлыщей из штаба корпуса. Ишь что удумали, боевого лётчика без машины держать. И я действительно такое право имею. Пиши заявление о переводе на фронт, я командировочные оформлю. Ещё мне нужны данные того комкора, которому ты помогал, свяжусь с ним, предупрежу.

— Только всё в тихую нужно делать, чтобы не прочухали и не остановили.

— Да понял уже.

Тот усмехаясь, такая шутка и месть ему понравилось, и тот был со мной полностью солидарен, уточнил, когда мне желательно убыть в командировку, я желал немедленно, ну и направился в штаб дивизии всё делать. Да так, чтобы об этом узнали только утром, увидев, что на завтраке меня нет. Сам я написал заявление, и отдав ему свои документы, тому командировочные требовалось оформить, направился в общежитие, где стал собраться. Все вещи в хранилище отправил, включая музыкальные инструменты. И старясь незаметно покинуть общежитие, не особо получилось, меня похоже караулили, вынужден был пообщаться с парнями жаждущих задать вопросы и получить ответы. Через полчаса, заметив Налепина, что появился на виду, махнув мне рукой, сообщил парням что меня начальство вызывает, и прихрамывая, не забывая работать тростью, направился к командиру эскадрильи. Тот передав мне все документы, часть в карман френча ушли, часть в планшетку, после чего мы обнялись и тот шепнул на ухо:

— Удачи.

— Спасибо, — кивнул я, когда тот отстранился.

Мы направились вдоль здания. Один из моих наблюдателей приглядывал за нами со стороны, и майор продолжал выдавать мне информацию:

— Егорьев уже в курсе. Действительно обрадовался. Смог я с ним созвонится. Велел передать координаты где они находятся. Координаты записал на листок, он в твоём удостоверении. Разберёшься?

— Конечно. И ещё. По поводу парней. Завтра на

завтраке объяви в столовой что я убыл в срочную командировку на фронт, а то не поймут, что не простился, даже не попрощался. Мол, торопился, попутный борт был, просил извинится перед всеми. Комиссар разозлится…

— Не волнуйся всё сделаю. Да, а как ты добираться будешь? Я как ты и просил всё оформил, поезд есть, но это же несколько дней добираться. Да и сам эшелон отходит в полночь.

— Это всё продумано, не волнуйся

Мы разошлись, простившись, не знаю когда увидимся, я надеюсь подальше, до осени, когда ещё машина будет, а Налепин обещал до конца держать в секрете, где я теперь сражаться буду. То есть, до завтра. Стоит поднять документы в штабе, как узнают куда и на чём я убыл. Да и особист дивизионный в курсе, он же в командировочном метку ставил и роспись, но тот не приделах, это я уже знал точно, так что бюрократия прошла чисто. И вот так активировав амулет отвода глаз, я незамеченным покинул территорию аэродрома, вызвал «Виллис», да удалился на нём километров на сорок, как раз темнеть начало. Тут достал «Мустанг», это другой, и поднявшись на нём в воздух, обойдя Москву стороной, полетел в сторону Воронежа. По карте я уже прикинул, новый аэродром у полковника километрах в двадцати от прошлого, где я свой «Миг» при посадке потерял. Найти не трудно.

Полёт занял чуть больше часа, почти полтора, но я был на месте. Пролетел над ними, чтобы убедится, что там где нужно, и совершил посадку километрах в десяти от расположения. Там забеспокоились слыша шум двигателя, причём не знакомый. А я, обслужив «Мустанг», заодно и второй достал, на котором девятерых высотников сбил. Оба заправил, а второму ещё и боекомплект пополнил, он у него полностью растрачен был. Потом убрал их, достал мотоцикл, и с ветерком доехал почти что до расположения, дальше пешком шёл с вещмешком за спиной, гитарой и саквояжем в руке. Как раз на «КПП» вышел. Тут он из мешков сложен был. Заметили меня не сразу, но всё же заметили:

— Стой! Кто идёт? — последовал стандартный запрос.

— Стою. Майор Крайнов, к комкору Егорьеву.

Ко мне вышел сержант. Подсвечивая фонариком, изучил документы, косясь как на награды, так на лицо. Кажется, узнал, видимо по фото, потому что я его не помнил. К счастью, я всё же не ошибся, тут и располагался штаб корпуса. Полковник. О нет, уже генерал-майор Егорьев ещё не лёг и моё прибытие встретила с радостью, хоть и с недоумением. Пояснил ему что меня подкинули на двухместном истребителе, что тот принял нормально. Остальное на завтра. Положил тот меня пока у себя, а завтра разберёмся, ночь всё же, спят люди, одни дежурные бодрствуют, да новоиспечённые генералы. Я вещи в голове нар сложил, тут землянка была, гитару на стене повесил, и вскоре уснул, уже не слыша, как рядом устраивается генерал.

Утром меня подняли по общей побудке. Койка рядом уже была пуста. Дальше стандарт, оформление и решение куда меня направить. Я решил взять слово:

— Товарищ генерал. Предлагаю временно сформировать звено, состоявшее из опытных лётчиков в двух парах. Для расчистки воздуха или свободной охоты, которая наша авиация также должна активно проводить.

— Нет у меня опытных лётчиков, майор, совсем нет. Они костяк любого полка, изымешь, ослабишь костяк и полку конец. Есть молодые, только из училища, у нас тут они подготовку проходят. Учим летать. Хотя бы взлетать и садится.