Спецгруппа «Нечисть». Экспансия
Шрифт:
– Чисто, – усмехнулся Полоз.
А я свесился вниз и закинул последнюю гранату в соседнюю комнату. Из неё тут же выскочили два фрица, убегающие от взрыва. Снял их двумя выстрелами и вернулся в исходную позицию. Дождался взрыва и рванул в комнату, где взорвалась граната. По дороге подобрал у одного из убиенных бундесов ещё четыре гранаты. Осторожно вошел в комнату, где застал радостную моему глазу картину: двоих накрыло. Одного «в ноль», второй лежал в оконном проеме и слабо стонал. Делаю контрольные выстрелы обоим, кидаю четыре гранаты в окна и возвращаюсь на исходную.
Гремят взрывы, собираю у покойных ещё четыре гранаты, кидаю две в дверной проем и по одной в
– Под потолок, – командует Полоз.
Со скоростью свиста забираюсь на балки. Со стороны двери начинают долбить из автомата. Но стрельба была прервана чьим-то криком.
– Чего там?
– Командир противника приказал не стрелять. Ты нужен только живым.
– Ну будем посмотреть, как у них это получится!
– Давай посмотри, только не перестарайся. До подхода вертушек не больше пятнадцати минут.
– Каких вертушек?
– Немецких, естественно! Не на руках же они тебя потащат.
– Вот козлы ленивые, – возмутился я.
– Не ленивые, а прагматичные, – вступился за оккупантов Полоз. – Двигайся к двери. Сейчас оттуда гости придут.
Прошмыгнул к двери и затих. Снаружи крайне аккуратно подкрадывались двое.
– Пошла камера, – подсказал Змей.
В районе порога появилась камера. Фрицы не спеша осмотрели комнату. Поглядели на потолок. Затем зонд начал загибаться в мою сторону. «Эх, гулять так гулять», – мелькнула бредовая мысль. Я наклонился к камере и прижался к ней глазом. Пару раз моргнул, представляя реакцию оператора, потом отодвинулся от неё на полметра, рявкнул: «Гитлер – капут» и нырнул в дверной проем. Нырнул боком: лицом и руками к «операторам». Их было двое: один держал планшет, второй управлял зондом. Оба были крайне удивлены. Сказать, правда, ничего не успели, так как оба тут же были убиты.
– Обратно! – рявкнул Полоз.
Ужом шмыгнул обратно. Тут же в место моего лежания прилетела очередь.
– Nicht schieen! – раздалось со стороны леса.
– Чего они там?
– Командуют «не стрелять», – перевёл Полоз.
– А почему они все орут? Рации им на кой?
– Бестолочь! Связь глушится полностью. Какие, в пень, рации?!
– Верно. Глупость сморозил.
– Лезь под потолок, мышь летучая.
Минуту было тихо. Сменил магазин в пистолете.
– Гранату в соседнюю комнату брось. Бросил. Рвануло.
– Хорошо. Двое пошли на крышу. Четверо слева, четверо справа. Двое у двери. Атака начнется от двери.
– Понял.
Соскользнул с балок к двери. Почти сразу передо мной брякнулась свето-шумовая. Ногой зафутболиваю ее обратно. Из окон справа летят ещё гранаты. Бешеным сайгаком срываюсь вправо и прыгаю в ближайшее окно. Приземляюсь и удачно, и неудачно. Удачно то, что приземлился на мягкое. А неудачно, что на немецкого солдата. Бундесы такой гадости от меня не ожидали, поэтому отреагировать не успели. Лежал я на фрице нос к носу, поэтому в немецкий нос сразу вцепился зубами. Крик солдата заглушили взрывы. К тому моменту, как всё стихло, я выплюнул кусок
– И долго ты тут круги наматывать будешь? – ехидно интересуется Полоз. Ответить не успеваю, так как надо мной в стену «ложится» очередь, а чуть позже и передо мной. Запрыгиваю внутрь. Кидаю пистолет в ближайшего немца. Успеваю отметить, что внутри их четверо. До оружия не добраться. Вынимаю оба ножа и стартую в сторону ближайшего противника. До него метра четыре. Стараюсь бежать под углом, чтобы уйти с линии огня остальных. Им хоть и дали приказ не стрелять, но кто их знает? Фриц замешкался. Поворачиваясь ко мне, он, во-первых, в лицевой щиток каски поймал брошенный мной пистолет; а во-вторых, в процессе разворота передумал пользоваться автоматом (вспомнил, видимо, про приказ). В итоге и повернуться до конца не успел, и остался безоружным. А я, приблизившись к нему в кувырке, в результате оказался рядом и на уровне его слабо защищенных ног. Мои ноги, кстати, тоже слабо защищены. Размашистым движением распахал немцу правое бедро с наружной стороны, кувыркнулся обратно и спрятался за этим же бойцом от его соплеменников. Подрезанный немец был слишком занят остановкой крови из распаханного бедра, поэтому на мои танцы рядом с ним внимания не обращал. А я вскочил на ноги, приобнял противника, левую руку засунул ему под лицевой щиток, нащупал пальцами глаза, правой рукой поймал автомат и дал очередь в сторону трёх оставшихся. Стрелять было очень неудобно, поэтому ближайшему к нам фрицу попало по ногам, а остальное ушло мимо.
Но польза была и от этого выстрела, так как дальний от меня немец рванул в сторону выхода, а второй мгновенно рухнул на землю, спрятавшись за раненого товарища. Подранок, в свою очередь, оказался парнем упорным и, несмотря на ранения, уже развернул автомат и собрался стрелять нам по ногам. Я подсек пленного, и мы синхронно улеглись на пол. В него тут же вошла очередь, выпущенная подранком. Нащупал в разгрузке безвинно убиенного фашиста пистолет и разрядил всю обойму в раненого. Когда пистолет возвестил об окончании патронов, оставшийся фриц вскочил на ноги и почему-то ломанулся к окну.
– Движение – жизнь, – подсказал Полоз.
– Согласен, – и рванул для начала в сторону своего автомата, подхватил оный и устремился туда же, куда ушёл последний из немцев. Очередной раз сиганул в окно. Матраса в виде фашистского оккупанта на этот раз не встретилось, поэтому приземлился согласно науке. Успел развернуться, разглядеть процесс передачи информации беглым фрицем кому-то из своих и даже в них выстрелить. Попал только в местного, «оконный прыгун» успел уйти с линии огня, после чего скакнул обратно в церковь.
– Стой, сука!!! – взревел я и стартовал за ним.
– Упал!!!
Следуя приказу – рухнул вниз и перекатился к стене. В метре от земли прошла автоматная очередь, а потом внутри церквухи рвануло несколько гранат.
– Подъём! Внутрь!
Запрыгиваю внутрь и сразу же натыкаюсь на немца. «Оконный прыгун» был сильно контужен от взрывов свето-шумовых гранат. Он стоял на коленях и покачивался. Сбиваю его с ног, не сильно стукаю в затылок и тащу в угол.