Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

Ищук Александр

Доблестный младлей стоял бледный, низко опустив голову. Руки его мелко дрожали. Рядовые, из числа патруля, стояли с открытыми ртами.

– Штрафбат касается только тебя. Твоих пацанят из патруля шлепнут сразу, без суда и следствия, возле комендатуры. Это – первый из возможных вариантов.

– А какой второй вариант, товарищ майор? – дрожащим голосом спросил один из рядовых.

Все дружно повернулись в сторону смельчака.

– А второй, мой смелый солдатик, сводится к обоюдному молчанию высоких договаривающихся сторон. Для тугодумов

поясню: вы собираете свое оружие и валите отсюда, к нехорошей маме. При этом и мы, и вы делаем вид, что никогда друг друга не видели, что майору Зеймовичу вы не хамили, он не бил вас по мордасам, не отбирал оружие, и вы не бегали марафон. В противном случае мы вяжем вас по рукам и ногам, несём к вашему начальству и сдаем с заявлением о нападении пьяных военнослужащих из числа патруля на майора Зеймовича и старшего сержанта Гуреева.

– Но мы же не пьяны, – прошептал младший лейтенант.

– Не переживай, младлей, будешь, – пообещал я. – Ну так как, господа военнослужащие, будем решать?

– По второму варианту, – ещё тише прошептал офицерик.

– Вот и славненько. Зяма, отдай товарищам их причиндалы, и пусть топают с миром.

Зяма, предварительно разрядив и автоматы, и пистолет, вернул патрулю их оружие и пообещал:

– В госпиталь лучше не попадайте. Сгною всех. Патрульные схватили оружие и, не зарядив его, ломанулись в сторону штаба.

– Санек, как ты думаешь, сдадут они нас? – поинтересовался Марся, глядя вслед улепетывающему патрулю.

– К гадалке не ходи.

– И чего делать будем?

– Радоваться жизни и бить морду Зяме.

– А комендатура? – не отставал Марсель.

– Петюня, – позвал я радиста, – ты с какого момента писал нашу беседу?

– Как Зяма былину «затянул», так диктофон и включил. Такой шедевр необходимо сохранить для потомков!

– Вот! Хоть один истинный ценитель еврейского устного творчества нашелся!!! – порадовался Зяма.

– Слышь, ты, «Боян еврейский», ещё одна такая «былина», и я тебе сам морду начищу.

– В какой стране я живу?! – запричитал Зяма. – Таланта всяк норовит обидеть, а выпить никто не предложит…

Я смотрел на Борьку и прекрасно понимал: пугать его бесполезно. Пройдут сутки – и наш «русский еврей» опять вляпается в разборки, и я опять пойду его отмазывать. Этот процесс бесконечен. Как закат и рассвет, как смена времен года, как…

– Димон, собака, а ты как допустил подобное поведение со стороны майора Зеймовича? – вспомнил я про затихшего Мамелюка.

– Ты чего, командир, охренел?! – ответил тот. – Как я целому майору глотку заткну?!

– Ух, ты! – притворно удивился Ильдар. – Значит, как в госпитале спирт жрать и медсестер отбивать, так «мы все равные среди первых», мы все «бармалеевские», мы все «разведчики». А как бздюлей огребать, так «я человек маленький»?!

– Так, татарин, – заступился за напарника Олег. – Ты чего не в своё подразделение с разборками лезешь? Вон у тебя целый майорский еврей или еврейский майор беспредел чинит! Вот его и

воспитывай!!!

– Опа! – принял вызов Ильдар. – Я вижу, рядовой состав начинает «опухать». «Гидра анархии» поднимает голову?!

– Брейк, – скомандовал я. – Закончили дурачиться. Микола, будь добр, узнай насчет жратвы. Зяма, Ильдар, осмотр всех бойцов. Мамелюк, Олег, проверяете оружие. Петюня, Вартанчик, где связь? Остальные чешем репу – из чего сделать летний душ. Ломанулись!

– Хохол, ты куда попёрся? – остановил Миколу Ильдар. – Ты – первый на медосмотр.

– Так я на кухню.

– Обождет твоя кухня. Болячки свои покажи, а потом вали хоть куда.

Микола, чертыхаясь, начал снимать футболку.

Через пару часов, плотно позавтракавшие и помывшиеся – за кладбищем обнаружился небольшой пруд, – сели мы думать: с чего начать? Пошёл мозговой штурм.

– Саша, – взял слово Мамелюк, – нам бы на стрельбище сходить. Я из „весла“ уже три дня не стрелял. Квалификацию не потерять бы.

– И штангу бы где-то раздобыть. Или гири, – попросил Вартанчик.

– Пилюлькины, а вам чего для счастья не хватает? – спросил я у медиков.

– Машины, – ответил Ильдар. – До местного госпиталя километров пять. Нам бы там показаться. У Зямы в этом госпитале кореш служит. Он нас и к делу пристроит, и полезностями всякими поделится, – закончил Ильдар, намекая на спирт.

– Насчет «поделится» – это ты загнул, – поспешил огорчить его Зяма. – Там такой куркуль – снега зимой не выпросишь.

– Как звать «куркуля»?

– Заместитель главного врача Бронштейн.

– Лейба Давидович? – намекнул я на Троцкого.

– Нет, – усмехнулся Зяма, – Владимир Петрович.

– Тогда порешим так: я, Марся, Микола, Термит и Петюня сейчас выдвигаемся в штаб.

– А я з-з-з-з-з…

– Знакомиться с коллегами, – пояснил я Термиту. – Петюня будет пытать радистов, Микола выбивать у тыловиков машину, а мы с Марсей будем близко знакомиться с местными офицерами и рекрутировать жертв для группы прикрытия. Остальные: отсыпаются и следят, чтобы Зяма опять кому-нибудь в морду не за светил.

Двадцать минут потратили мы на сборы и выдвинулись к «заданным объектам». К этому моменту вокруг нас уже кипела армейская жизнь. Там и тут орали офицеры и сержанты, где-то рычала техника, нечасто мимо проезжали машины.

– Санек, – Марся щурился от утреннего солнца, – ты заметил, что первое любопытство, которое возникает у местных, сменяется неким ступором, если не страхом, когда они понимают – кто мы?

– Есть такое дело.

– Может, они нашего Миколу пугаются? – предположил Петюня.

– На себя посмотри, «квазимода», – вяло огрызнулся тот. – Сашко, зря вы с Марсей «парадку» надели. Это она так всех пугает. Местные же видят, что топают два мабутейских майора, надо поглядеть – кто такие? А у каждого из майоров на рукаве «Урал» написано. Тут и морпехи бы напугались.