Специалист по выживанию. Том I
Шрифт:
Но теперь на больничной кровати, под белым тёплым одеялом, лежит больной человек. Геннадий Григорьевич сильно сдал, похудел, осунулся и побледнел. Дряблая кожа свисает со щёк и подбородка складками. На голове бледным газончиком пробиваются седые волосы. Хотя Геннадию Григорьевичу всего лишь полных сорок два года. Из рукавов белой больничной рубахи выглядывают кисти. Синие прожилки вен будто обвили тонкие пальцы с длинными ногтями. Бывший майор ВДВ выглядит паршиво. И вряд ли плохое медицинское обслуживание тому виной.
Два года назад Геннадий Григорьевич вместе со всей семьёй попал в автомобильную аварию. Жена, которая была на
Николай Павлович не поленился ознакомиться с полицейскими протоколами. Авария была страшной. Побитый «Рено» даже не пытались восстановить, а сразу отправили на металлолом. Что удивило больше всего, так это реакция Геннадия Григорьевича. Из всех возможных решений он принял единственно-возможное правильное — утопил педаль газа до упора. Если бы «Рено» врезался в передний бампер КамАЗа, то погиб ли бы все без исключения, в том числе и сам Геннадий Григорьевич. Следователь, что вёл дело об аварии, прямо так и записал в протокол: «У пострадавшего Мастэна был реальный шанс избежать столкновения, но не получилось». Не судьба, одним словом.
Как ни странно, Геннадий Григорьевич выжил. Чему в огромной степени помогли свидетели аварии. Василий Анисимович Наливайко и Макар Васильевич Наливайко, отец и сын, очень вовремя вытащили Геннадия Григорьевича из перевёрнутой машины и перевязали ему раны. Отставной прапорщик ВДВ, которому довелось пройти Афганистан, не забыл навыки первоочерёдной врачебной помощи. Только, увы, Геннадий Григорьевич остался инвалидом. Как сказано в медицинском заключении, у него парализованы обе ноги и правая рука. Левая сохранила частичную подвижность. Со временем Геннадий Григорьевич худо-бедно сумел разработать левую руку и чуть-чуть пальцы на правой. Но на этом прогресс закончился. Неутешительный диагноз поставил жирный крест на всех без исключенья надеждах на будущее.
Николай Павлович присел на металлическую табуретку для посетителей. Бывший майор ВДВ то ли спит, то ли притворяется спящим.
— Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович кончиками пальцев тронул бывшего майора за плечо. — Доброе утро.
В ответ Геннадий Григорьевич дрогнул всем телом и распахнул глаза. На его лице отразилось некое подобие интереса. Это хороший признак, значит, бывший майор мысленно ещё в этом мире.
— Доброе утро, — губы Геннадия Григорьевича растянулись в некое подобие улыбки. — Кто вы и чем обязан?
— Надеюсь, вы меня вспомните. В девяносто пятом мы служили в одной части.
Складки на лбу Геннадия Григорьевича собрались в узор глубокой задумчивости.
— А-а-а, — медленно протянул Геннадий Григорьевич, — припоминаю. Лейтенант Деев, если не ошибаюсь.
— Не ошибаетесь, — Николай Павлович кивнул.
— Да только вы, насколько мне известно, ушли по спецоперациям. В шпионы подались. И кто вы теперь? Майор? Полковник? Или уже генерал?
— Моё звание засекречено, — Николай Павлович улыбнулся.
— Тогда не ниже подполковника, — Геннадий Григорьевич усмехнулся, но тут же его лицо вновь стало серьёзным. — Зачем вы здесь? Близкими друзьями мы никогда не были. Даже водку вместе не пили. Да и не похоже, — Геннадий Григорьевич скосил глаза, — что вы пришли просто так проведать меня.
— Это верно, — Николай Павлович слегка рассмеялся. — С цветами и апельсинами я и в самом деле промахнулся. Я действительно пришёл к вам не просто так. Но прежде расскажите, как вам здесь живётся?
Простой, казалось бы, вопрос вызвал на лице бывшего майора ВДВ бурю эмоций. Геннадий Григорьевич едва ли не в прямом смысле заскрежетал зубами. Будь у него здоровые руки, то они непременно с хрустом сжались бы в кулаки.
— К медицинскому обслуживанию и быту у меня жалоб нет, — нехотя прошипел Геннадий Григорьевич. — Кормят в интернате хорошо. Бельё меняют аккуратно и по расписанию. Там… Таблетки, уколы разные — всё честь по чести. Наш главврач Сильвестр Игоревич — не крыса штабная, а боевой офицер. Он ещё в Афганистане раненых прямо на горных перевалах штопал. К медсёстрам и врачам он относится как сержант к новобранцам: строго, но справедливо.
Чувствуется, буквально в каждом слове чувствуется, что Геннадий Григорьевич говорит как есть. Но при этом он будто проклинает медицинских работников и желает им всем скопом сгореть в аду.
— Живётся здесь даже слишком хорошо, — Геннадий Григорьевич шмыгнул носом. — У кого хватает подвижности, у тех компьютеры есть, ноутбуки, и выход в Интернет. Так, Гришин, бывший подполковник РХБЗ, блог ведёт. О жизни своей рассказывает, о службе. Он в Чернобыле был, ликвидатор. К нему в блог выживальщики всякие толпами захаживают, советы спрашивают. Но, — Геннадий Григорьевич глянул прямо в глаза, — зачем вы здесь?
Про себя Николай Павлович самодовольно потёр руки, хотя внешне постарался остаться спокойным. Приятно, более чем приятно, осознавать, что не ошибся в первоначальном предположении. Вербовка — очень сложное действие. Подготовка, психология, стратегия и всё такое. По вполне понятным причинам легче всего вербовать тех, кого жизнь пинками загнала в угол. В данном случае вполне хватит простой надежды. Николай Павлович наклонился ближе к бывшему майору ВДВ.
— Хотите снова стать полноценным человеком? — доверительно прошептал Николай Павлович.
Это надо видеть! Первый же вопрос попал точно в цель. Геннадий Григорьевич тут же собрался и поднатужился. Дряблые складки на его щеках разгладились, а в глазах будто зажглись сверхмощные прожектора. Великолепно! Николай Павлович стиснул губы. Буквально с ходу удалось подцепить самую чувствительную струнку в душе бывшего майора ВДВ. Геннадий Григорьевич даже приподнялся на левом локте. Правая рука скатилась с его бедра словно толстая верёвка.
— А разве подобное возможно? — на лице Геннадия Григорьевича радость и эйфория в один миг сменились на острое недоверие. — Моих товарищей по «Липкам» часто используют в качестве подопытных кроликов. Вон, — голова Геннадия Григорьевича качнулась в сторону пустой койки, — Владика и Толяна вторую неделю как увезли в какое-то НИИ. Естественно, только по их личному согласию. Обещали вернуть как новенькими. Но меня не взяли. Не предлагали даже. И тут заявляетесь вы. Подполковник Деев, а какую контору вы представляете? Что-то мне подсказывает, что ваша контора далека от медицины. И почему сразу полноценным человеком? Владику всего-то обещали левую руку вылечить. А Толяна вообще взяли попытаться. В чём подвох? Я готов замочить десятка два-три недругов, только не могу этого сделать по вполне понятной причине.