Специалист технической поддержки 3
Шрифт:
Двойной спусковой крючок глока нажимался тяжело, почти нехотя. Руки уже онемели и пальцы не слушались, но я, опершись о стену спиной, все же смог сделать два выстрела. Один прошел мимо, и пуля вгрызлась в бетон за спиной бандита, а вот вторая угодила точно в грудь.
Мужчина пошатнулся, сделал несколько шагов вперед. В его правой руке сверкнул нож, который был уже совершенно бесполезен. Я сделал еще два выстрела, оба — в цель. И только после этого бандит осел на пол, цепляясь при этом за диван, пытаясь остаться на ногах, добраться до меня и перерезать мне глотку.
Все, что было
Помнил то, что кое-как дошел до дивана и рухнул на него, пытаясь удержать на месте нож в ране и сжать ее края. Помнил, что из спальни наконец-то показалась Пак Сумин. Помнил, как девушка сквозь слезы разжимала мои окоченевшие от кровопотери пальцы с рукояти пистолета и пыталась зажать мою рану какой-то простыню. Помнил, как почти одновременно на пороге квартиры появились бойцы из агентства Мун Джина, полиция и врачи. Помнил топот десятка ног, громкие выкрики служивых, истеричные, но от этого еще более властные вопли годзиллы. Помнил носилки, помню служебный грузовой лифт, которым пользуется обслуга здания. Помнил тряску в машине скорой, капельницу перед глазами и обеспокоенные лица медиков. Помнил отделение больницы, голос Пак Сумин где-то вдалеке, творящуюся вокруг суматоху.
А потом — очнулся в палате реанимации.
Полицейский, сидящий на стульчике у стены, с интересом глянул на меня, спрятал в карман свой смартфон и вышел куда-то за дверь. Ну, конечно же, я буду под охраной. Как иначе? Перед глазами встала картина разгромленной квартиры. Четыре трупа, я с ножом в брюхе. Повсюду кровь, металлический запах в воздухе, который смешался с пороховыми газами и вонью испражнений убитых. Тошнотворная комбинация, едва я подумал о запахе, желудок скрутило спазмом.
Бок, на удивление, не болел. По всей видимости, меня прооперировали и вкололи конскую дозу болеутоляющих.
Я откинул голову на подушку и, пытаясь остановить вращение потолка перед глазами, стал вспоминать анатомию человеческого тела. Что там слева вообще находится? Печень справа, это я знал точно. А что находится слева? Сердце, но оно намного выше, закрыто ребрами.
Резкое осознание, что если бы нож вошел под острым углом и чуть выше, то удар достиг бы сердца, заставило поежиться. В глазах чуть прояснилось, дыхание участилось, и мне стоило немалых сил кое-как успокоиться.
Не важно, куда мог дотянуться нож. Важно, что я жив и пришел в сознание. Это значит, рана оказалась не такой тяжелой. Несколько переливаний крови, капельницы и через некоторое время я…
Мысли в голове роились, я пытался переварить произошедшее. Четверо в одинаковых кожанках, насколько я смог понять — все корейцы. Скорее всего, из какой-то банды. Но как они прошли через охрану и телохранителей? Где были бойцы Мун Джина? Почему эти люди беспрепятственно поднялись на этаж, вошли в квартиру и едва меня не убили? И что было бы с Пак Сумин и со мной, если бы не этот проклятый пистолет, который всучил мне Мун Джин?
От мысли о перестрелке мне опять поплохело. Хотя, какая это была перестрелка? Скорее, расстрел. Если у нападавших не было с собой огнестрельного оружия — а его скорее всего не было, потому что с подобными вещами в Корее было строго и тут предпочитали орудовать ножами,
Мун Джин кое-как замял историю со стрельбой в доме госпожи Юн Хян Ми, но я отправил к праотцам четырех человек. Вот этими самыми руками…
Волна паники и отвращения к самому себе захлестнула с головой, но из этого состояния меня смог вырвать внутренний голос. Кан Гванджин буквально схватил меня и как следует встряхнул, выгоняя из головы любые намеки на сожаления или истерику.
Я сделал то, что должен был сделать. Без пистолета у меня не было ни единого шанса, меня бы просто пустили на ремни. И потом неизвестно что сделали бы с Пак Сумин. Я все сделал совершенно правильно. Удержать четверых готовых к стрельбе людей на прицеле физически невозможно. Никаких предупредительных, никаких окриков или попыток напугать. Они пришли убивать, они принесли с собой холодное оружие и как-то избавились от нашей охраны. Очевидно, они работали наверняка и провели серьезную подготовку. А значит, я не мог поступить как-то иначе.
Я сделал то, что должен был сделать.
Вот только в глазах корейского закона я был массовым убийцей, да еще и незаконно хранил в доме оружие непонятного происхождения. Должно случиться буквально невероятное, чтобы прямо из этой палаты я не уехал в тюремную камеру. Каких-либо других, более надежных способов выкрутиться из того дерьма, в которое я угодил, я не видел.
Глава 20
Мун Джин и Юн Хян Ми на ночь застряли в Пусане. Искать машину и мчать почти пятьсот километров до Сеула по ночным трассам смысла было немного — выигрыш по времени минимальный, так что оба вернулись в Сеул первым же скоростным поездом KTX-Cheongryong, который отбывал по расписанию в шесть утра, а уже в девять они стояли на перроне в столице. Лететь утренним рейсом не хотелось — пусть это был всего лишь час в пути, но прохождение контроля в аэропорту тоже занимало время, да и добираться от воздушной гавани было дольше, чем от вокзала. В итоге решили ехать поездом и поспать пару часов в вагоне первого класса.
Они уже знали, что все относительно в порядке. Пак Сумин цела, Кан Ён Сок жив и хоть ранен, его жизни и здоровью уже ничего не угрожает. Вот только на этом хорошие новости заканчивались. Северянин уложил четырех человек из пистолета неизвестного происхождения — откуда у него появилось это оружие, никто не знал, а сам Кан Ён Сок пока был без сознания. Точнее, никто не знал, откуда у него ствол, кроме Мун Джина, но делиться этим знанием с Юн Хян Ми и ее подругой он пока не спешил.
— Ублюдок!
Последовавшая за выкриком хлесткая пощечина была ожидаема и Мун Джин на нее даже не отреагировал, а Юн Хян Ми, которая стояла за спиной своего мужчины, только смотрела в пол.
— Где были твои люди, подонок?! — продолжала кричать Пак Сумин.
Все трое сейчас стояли посреди пустой палаты, которую выкупила для себя чеболька, будто бы здесь был отель. Но сопротивляться желаниям Пак Сумин администрация больницы не рискнула, девушка была сейчас больше похожа на разъяренную кошку, нежели на человека.