Специальный агент высших сил
Шрифт:
— Мы тоне… надеясь переключить внимание пиратов на более насущные проблемы, я попытался донести до их капитана горькую правду. Но моим благим намерениям не дано было осуществиться.
Первым на их пути встал весьма упитанный головорез в окровавленном переднике, который больше подошел бы мяснику, чем корабельному коку. Он вперевалку подошел к капитану и протянул залитую сургучом бутылку темно-зеленого стекла.
— Ваше вино, — вручая сосуд, произнес кок.
Капитан выхватил из ножен свою рапиру и резко взмахнул ею. Отбитое горлышко
Ополовинив бутылку под прицелом сотни завистливых глаз, капитан довольно причмокнул губами и, сыто отрыгнув, игриво подмигнул Ливии.
Я внутренне похолодел и напрягся, готовясь к стремительному броску.
Уловивший мое настроение Рекс присел на задние лапы. Густой мех на его загривке приподнялся, а рога, наоборот, опустились.
Спасая капитана от смерти, с вантов раздался крик:
— Корабль по курсу!
Отбросив недопитую бутылку вина, капитан пиратов выхватил из-за пояса подзорную трубу и, раздвинув ее, приложил к правому глазу.
— Сейчас посмотрим, что за индюшка спешит к нам навертел…
Прошло не меньше минуты, на протяжении которой предводитель джентльменов удачи водил подзорной трубой из стороны в сторону. Опустив трубу, он удивленно икнул и признался:
— Карамба! И три тысячи чертей в тощий зад моей благоверной! Ничего не вижу…
— С таким придурком там и четыре тысячи побывать могло, — прокомментировал услышанное черт. Проделал он это достаточно тихо, чтобы его крамольные речи не достигли чужих ушей.
Переложив трубу в другую руку, капитан схватил пальцами свой глаз и с легкостью вынул его из глазницы. Вытерев его о рукав фрака, он вернул стекляшку на место.
— А говорил что лучше настоящего будет. Эх, жаль, повесили мерзавца…
Приложив подзорную трубу к второму глазу, капитан тотчас обнаружил источник беспокойства впередсмотрящего.
— «Летучий Голландец», — с дрожью в голосе прошептал он, упал на колени и начал неистово молиться.
Весть, со скоростью степного пожара распространилась по кораблю. Рулевой попытался развернуть корабль, но он не отозвался на его усилия, продолжая целеустремленно двигаться вперед и только вперед. С моей точки зрения, причиной этого являются значительно возросшие масса корабля и его посадка. Но все равно от этого веет какой-то обреченностью, неумолимостью рока и непонятными явлениями, которые обычно приписывают потусторонним силам, на самом деле не имеющим к этому никакого отношения. В природе и без вмешательства высших сил хватает загадочного и необъяснимого. И порой эти проявления бывают весьма пугающими. Даже для меня. Что уж говорить о непросвещенных пиратах?
Скованные ужасом головорезы последовали примеру своего предводителя, беспрекословно склонив свои буйные головы перед неумолимым роком. Не прошло и пяти минут, как сборище отпетых негодяев и мерзавцев превратилось в группу кающихся грешников.
— Спаси и помилуй! Мамой клянусь,
— Пронеси… и больше ни капли рома в рот не возьму… вот те крест!
— Прости прегрешения мои…
— Дай отмолить все грехи… их мне надолго хватит.
— Свят… свят… и бутылка рома.
Наблюдая необычное превращение рыкающих волков в смиренных овечек, я обнаружил, что кроме нашей небольшой группы на ногах стоять остался один только кок. Но и его взор словно прикован к стремительно приближающемуся кораблю, который, по-моему, никакого отношения к «Летучему Голландцу» не имеет. Как он должен выглядеть, я не знаю, но, если память мне не изменяет, на корабле-призраке никого не должно быть. А на приближающемся к нам судне хорошо виден шезлонг, стоящий на носовой надстройке, и сидящий в нем полуголый человек с увесистым томом в черной обложке на коленях.
— Нужно сматываться, — заявил Добрыня Никитич.
— Может, присоединим свои голоса в молитве Господу нашему? — засомневался Дон Кихот.
— Потом, — пообещал я, узрев лежащий на столе меч-кладенец и завладев им.
Если кто-то и заметил мои действия, то проигнорировал увиденное, не отвлекаясь от основного занятия.
Лишь недавно приобретенный ангел-хранитель, щекоча перьями крыльев мой живот, прошептал мне на ухо, отрабатывая ставку искусителя:
— Мочи гадов, пока не спохватились!
Отмахнувшись от его предложения, хотя и не из гуманных соображений, а здраво рассудив: зарубив одного, я почти наверняка привлеку внимание остальных. А их слишком много, чтобы так рисковать. Лучше воспользоваться случаем и смыться по-тихому.
— Отступаем к шлюпке, — скомандовал я, попятившись.
— А мои доспехи? — уточнил Дон Кихот.
— Забудь про них.
— Забыть?!
— Если хочешь, можешь сохранить о них память.
Ловко лавируя между молящимися пиратами, мы пробрались к ближайшей шлюпке и принялись отвязывать ее.
— А со второго корабля нас не заметят? — поинтересовалась Яга.
— Надеюсь, нет, — ответил я, покосившись на белеющий вдалеке парус. — Очень надеюсь.
К тому времени как мы справились с половиной морских узлов, «Летучий Голландец» приблизился и заскользил вдоль борта пиратского судна на расстоянии вытянутой руки.
Читавший книгу человек, привлеченный скрипом снастей, оторвался от нее и поднял на нас свой взгляд.
— Странно, — произнес он и захлопнул книгу, предварительно заложив страницу пальцем. Потом, обращаясь почему-то ко мне, поинтересовался:
— Табачку не найдется?
— Не курим, — растерянно ответил я.
— Нет так нет, — отозвался полуголый незнакомец. — И делать вам здесь нечего. Плавают где ни попадя…
Опустившись в шезлонг, незнакомец вернулся к прерванному чтению.
«Летучий Голландец» подернулся сизой дымкой и растаял, словно его никогда и не существовало.