Специальный приз
Шрифт:
Ритка проводила Альбину завистливым взглядом. Альбина пришла в класс совсем недавно, в сентябре, и сразу же не понравилась Ритке. До ее появления дела у нас в классе вершило РИТОЛО. Все девчонки шли на поводу у Ритки и ее подруги Петровой, которую каждый год избирают старостой класса. Теперь все изменилось. И еще Ритку ужасно злит то, что Альбина одевается скромно, как нормальная девчонка, и все равно выглядит лучше всех.
— Пошли на сцену! Здесь же ничего не видно, — предложил Игорек.
Мы вскочили и устремились вслед за Поляковой. Игорек, как лоцман, прокладывал
— Вы куда? — удивленно спросила старшая вожатая.
— На сцену, — объяснил Игорек.
— Зачем?
— Просто так, послушать.
— Ступайте в зал. На сцену посторонним нельзя.
— А почему Поляковой можно? — спросил я.
— Она выступает с ансамблем…
— Мы тоже выступать! — заявил Игорек и, сделав обманное движение, которое мы разучивали на баскетболе, лихо запрыгнул на сцену.
Одним словом, мы оказались на лестнице. В зал нас больше не пускали. Ансамбль играл уже четвертую песню, но нам из-за елки ничего не было видно.
— А почему в зал нельзя? — канючил Игорек.
— Если пришли на бал, ведите себя, как подобает взрослым, — строго сказал ботаник.
— Мы больше не будем! Отсюда же ничего не слышно.
— Странно: мне слышно, а вам нет, — пожал плечами ботаник.
Мы спустились на первый этаж, собрали спрятанный под лестницей стол и начали играть в настольный теннис. Игорек лег на стол, изображая сетку, а мы с Саней перебрасывали через него ладонями шарик, который подобрали на полу.
И вдруг ансамбль начал играть «Песенку студентов», которая записана на диске Тухманова. Начинается она так: «Во французской стороне, на чужой планете предстоит учиться мне в университете…» Это моя любимая песня, я завожу ее почти каждый день. В зале раздались аплодисменты: эту песню знают все. Но ансамбль опять только играл, а не пел. Тогда мы решили устроить свой концерт. Игорек вскочил на стол и запел. У нас в классе он поет лучше всех и при желании может без микрофона перекричать целый хор. Я подпевал солисту, а Саня стучал ладонями по столу, изображая ударник.
Когда Игорек запел самую красивую часть мелодии: «Лай-ля-лай-лай-ля» — одним словом, припев без слов, — у нас появились зрители. С площадки второго этажа через перила свесилась лысина ботаника.
— Что здесь происходит? — громко спросил он.
— Концерт, — объяснил Игорек, прервав песню.
— Хулиганить мы, кажется, не договаривались, — укоризненно сказал ботаник.
— А почему ваш ансамбль не поет? Безголосых набрали!
— Солисты тоже будут, — пообещал ботаник.
— Посмотрим! — Игорек слез со стола.
Мы поднялись на площадку — ждать солистов. Ботаник не сводил с нас глаз.
Бал был в самом разгаре. Девчонки танцевали теперь не друг с дружкой, как в начале, а с мальчишками.
Никаких солистов по-прежнему не намечалось. Мы уже собрались покинуть бал, как вдруг на сцену вышла Альбина.
Ансамбль заиграл песню «Арлекино», которую часто передают в исполнении Аллы Пугачевой. Альбина запела озорным, прозрачным голоском:
ПоТанцующие пары рассыпались, все хлынули к сцене. Альбина пела весело, звонко, нисколечко не стесняясь, разгуливала по сцене с микрофоном, как настоящая певица. И даже ансамбль уже не казался нам таким беспомощным и неумелым. Зрители бурно аплодировали. Песню повторили на «бис». Кто-то из старшеклассников, как на настоящем концерте, преподнес Альбине цветы.
— Вот вам и солисты! — улыбаясь, сказал ботаник. Он страшно гордился тем, что его класс организовал первый в школе ансамбль.
На следующий день мы с Игорьком отправились в парк кататься на лыжах. Ярко светило солнце. На автобусной остановке, как обычно, скопилась армия лыжников. На двухметровых катушках с финским кабелем играли в пятнашки малыши. Отсюда же начиналась лыжня, ведущая в парк. Самые нетерпеливые лыжники, не желая толкаться в автобусе, брали старт прямо здесь и бежали километр вдоль шоссе. Там, за линией электропередачи, начиналось кладбище, а за ним тянулся парк.
Игорек перебежал дорогу и бросил лыжи на снег, чтобы надеть крепления.
Я тоже надел лыжи, потоптался на месте, чтобы проверить, как сели ботинки на крепление, и вдруг увидел Альбину. Она шагала по дорожке и везла за собою саночки. Обыкновенные детские санки, на которых в нашем парке все, даже взрослые, катаются с гор. Альбина была в оранжевой куртке, красивой вязаной шапочке. Рядом с ней шагал какой-то взрослый парень в очках и дубленке.
— Спортсменка! — восхитился Игорек.
— А что это за тип? — спросил я.
— Не знаю. В нашей школе такого нет, — подумав, сказал Игорек.
— Он же взрослый, ты что, не видишь?
Тут нас кто-то окликнул. Я обернулся и увидел Юрика. Проваливаясь по колено в мягкий снег, он прокладывал новую лыжню к остановке. Лыжи у него были непонятные: короче палок, но крепления и ботинки настоящие. Я догадался, что он просто-напросто сломал лыжи и, чтобы не выбрасывать, укоротил их своими силами.
— Привет! — сказал Игорек. — Ты почему вчера на бал не пришел?
— Не мог. Я лыжи переделывал, — ответил Юрик.
— Ну и дурак. Полякова со сцены пела, вместе с ансамблем. Вон она пошла.
Юрик догнал взглядом Альбину, нахмурил брови:
— А с ней что за парень?
— Мы сами не знаем, — сказал Игорек.
— Сейчас узнаем! — сказал Юрик и, оттолкнувшись палками, покатил вперед. Мы с Игорьком кинулись следом, но попали в толпу лыжников, которая осаждала автобус. Когда выбрались, Юрик был уже далеко.
— Давай лучше в автобус сядем, — вздохнув, предложил Игорек.
Я молча кивнул. Игорек бегать на лыжах совсем не умеет. На соревнованиях он пришел к финишу последним, когда судьи уже ушли. Мы сняли лыжи и залезли в длинный желтый «Икарус», который поехал вдоль лыжни. Юрик, часто-часто перебирая палками, старался не отстать от автобуса, но тут шоссе повернуло влево и лыжня пропала.