Спецкоманда №97
Шрифт:
Но смущение тотчас забудется, когда Влад узнает имена тех, кто выйдет на охоту на капитана Колчина. Руки Тульчинского безжизненно повиснут, и он оценит все коварство своего бывшего шефа. Он скажет себе: «Все гениальное просто».
Москва, штаб-квартира ГРУ
Генерал армии Ленц находился на своем рабочем месте, когда из Каспийска пришла первая «результативная», по его определению, информация. Игорь Александрович закончил Минское высшее инженерное зенитно-ракетное училище в 1969 году, Военную академию имени М. В. Фрунзе — в 1974-м, Военную
Разведчики — народ особый, они никому не верят до конца. А Паршин, казалось, не верил никому вообще. Ленц представил его в кругу семьи и даже слегка пожалел: рядом его близкие, а ему не с кем поделиться. Привычка никому не доверять, «вышедшая из разведпрошлого», стала его постоянным багажом. Разумеется, наложилась на характер и усугубилась опытом собственным.
И Ленц, узнав, кто стоял за терактом, совершенным в конце августа 97-го, ничуть не удивился. Впрочем, немного поразмышлял над этим. Такие, как Паршин, любят власть больше других, деньги для них — лишь символ могущества, инструмент, которым они открывают любые двери. А как же интересы? Хотя бы к жизни? А это и есть жизнь. Она у каждого своя. Кому-то не хватает куска хлеба, а Паршин, к примеру, не проживет и дня без интриг.
Он легко убрал с пути Валерия Максакова, вряд ли его мучила совесть, когда вслед за ним ушла группа спецназа. К нему было неприменимо русское слово «убийца», но подходил английский вариант — assassin. Как бы обезличенное, шипящее и холоднокровное, определяющее не сущность, а вид или класс. Он шипел, угрожая, и был готов в любой момент нанести смертельный удар. Любая ложь становится правдой, если ее рядят в латынь. В какой-то степени это можно было отнести к кожному покрову Паршина, только с поправкой на English.
«Зри в корень». А корнем в англо-шипящем определении могло стать его окончание. Sin — по-английски — грех.
Более точную характеристику на контрразведчика начальник военной разведки, владеющий несколькими иностранными языками, дать не мог.
Заказчик — человек нашего круга, припомнил Ленц свои слова. С одной стороны, он оказался прав, с другой — ошибся. Паршин мог бросить из-за кремлевских стен красный кирпич, причем не заботясь о том, вода за ними или все та же брусчатка. Он всегда попадет в центр круга.
По большому счету генерала армии не волновало, кого устранил Паршин, каковы были мотивы, — стрельба идет, хоть уши затыкай. Но он «поимел спецназ». Если бы не это обстоятельство, то начальник ГРУ тотчас бы приказал Артемову сворачивать операцию, отзывать военных прокуроров. И самому пообщаться с главным военным прокурором, который потирал в надежде потные, однако, ручонки.
Не выгорело...
Ленц связался с Артемовым.
— Продолжай операцию. Хоть уши
Каспийск, Дагестан
В кармане полковника Артемова запищал телефон. Он привык к своей трубке «Сименс», которую всегда ставил на режим «вибро». Она давала знать о входящем звонке возбужденной дрожью, передаваемой всему телу, и доставала чуть ли не до мозгов. А сейчас он какое-то время тупо вслушивался в надоедливые звуки и пытался понять природу их происхождения.
Полковник ткнул в клавишу ответа, расположенную на этой «киосере» неудобно — слева, а не посередине.
— Да. Артемов. Слушаю.
— Михаил Васильевич... — услышал он голос Паникяна.
Начальник военно-морской базы придерживался инструкций, данных ему полковником ГРУ: связываться с ним срочно, даже если, на его взгляд, дело касалось мелочей. А вообще отношение Артемова к Паникяну, человеку, несомненно, умному и рассудительному, настоящему «морскому волку», носило высокомерный характер — этому факту Михаил Васильевич объяснения не нашел. Общение между ними происходило, как если бы разговаривали очкастый интеллигент и неотесанная деревенщина. Как шутливо заметил однажды Леонид Броневой про Марка Захарова: «Он еще что-то кочет сказать, а я уже все понял».
Может, виной тому все та же рассудительность начальника курса, его морская, что ли, «раскачка». Он думает, присматривается, выводы делает не спеша. Одним словом, человек он со взвешенным характером. «Переходящим в натуру», — как всегда дополнил Артемов.
— Что? — переспросил полковник, слушая Паникяна. И посмотрел на своего помощника таким взглядом, каким смотрел, заступая на дежурство в четыре утра. — Что вы сказали? — Он невольно бросил взгляд на часы и тряхнул головой: «Не может быть». — Хорошо, Артур Викторович. Про меня ни слова, ясно? Ждите, я постараюсь приехать как можно быстрее. Одну секунду. На каком вертолете он прилетел?
— "Ми-8", — прозвучал в трубке армянский акцент.
— Здорово! — «Он ни хера не понял, что именно я хочу знать!» — выругался Артемов. Только недавно он думал, что начальник базы намеков не понимает, что с ним надо впрямую... Полковник уточнил — по-флотски, может, быстрее дойдет: — На каком вертолете? К каким родам войск он приписан?
— Каспийскому погранотряду.
— Ждите. — Полковник набрал номер Ленца, звоня на спутниковую трубку начальника ГРУ. Краем глаза поймал обеспокоенное лицо Остапенко.
«Трубка, конечно же, у адъютанта», — нервничал полковник.
И не ошибся.
— Полковник Артемов, — представился он. — Игоря Александровича — срочно! — Мысленно представил триумфальное шествие «денщика» из маленькой приемной в кабинет шефа. — Игорь Александрович, мне нужен вертолет. Докладываю, — поспешил он добавить. «А то подумает мужик, что я бухой в доску». Докладывал сбивчиво, словно впервые, скакал, как воробей с ветки на ветку, с одного на другое, поскольку не мог отделаться от желания уложиться в одну фразу. И двух часов не прошло с момента встречи Паршина и секретного агента, а Паршин уже в Пионерском! Двести морских миль отмахал до военно-морской базы. Что у него на уме — непонятно. Ситуация может выйти из-под контроля, если он, Артемов, срочно не прибудет в центр.