Спецкор
Шрифт:
Открыла рубрики истории Прерии. Нажала вкладку 'Геологи'. Материалов масса, часть уже видела, поэтому быстро листала темы, пока не наткнулась на одну: 'Непридуманные истории, Земля, 2011 год'. Ого. Интересно, как они-то сюда попали? Что может быть общего с современной Прерией? Кто его знает, этот 'Аналитик-М', по какому принципу он отбирает?! Ник '[BOOM]er' почему-то привлек внимание - от его имени шло не меньше десятка разных историй и все коротенькие и забавные.
Четвертую, где рассказчик упомянул своего отца, уже читала увлеченно, заранее улыбаясь.
Но по мере прочтения, еле сдерживала рвущиеся из горла
Я так смеялась, что минуты три не могла внятно объяснить ребятам, да и вообще произнести больше одного слова за раз. Видимо, это нервное, сначала Ахиллес, потом незнакомец... В конце концов, уже еле дыша, просто сбросила всем на визоры эту и все остальные истории загадочного геолога Бумера, и скоро в салоне коптера веселились уже все. Я утирала слезы, чувствуя себя почти счастливой.
И конечно, каждый принялся вспоминать случаи из своей жизни. Особенно Токаев вдохновился. Я включила визоры на запись - очень уж интересная жизнь у Марата оказалась. А я даже не знала, что он был охотником, вот как бывает. И молчал, главное!
Даже Леночка припомнила историю из детства, а Егор рассказал, как всем поселком тушили пожар. Лишь Серж ничего рассказывать не захотел. Пояснил, что быть слушателем ему нравится больше, да и не случалось у него ничего такого 'колоритного', как у админа или остальных.
За рассказами и просто уже разговорами незаметно пролетело два часа, после чего Рысь предупредила, что снижается, мол, пора сделать всем передышку, спокойно поесть и размяться. По ее словам, мы даже опережали немного полетный график, так что все идею остановки одобрили.
Сели мы в живописном месте на вершину холма.
– Очень удачно, молодец, Рысь, - Марат взял наизготовку свое ружье и пояснил: - пространство открытое, просматривается далеко, так что вряд ли кто-то сможет подобраться незаметно.
И, тем не менее, пугая меня своими действиями, Токаев и Моретти по очереди сторожили остальных, пока мы ели и бегали к ближайшим кустикам, предварительно тщательно обследованным ребятами.
После сытной еды на ветреном холме меня стало клонить в сон, и оставшееся время полета, я спокойно проспала, откинув свое кресло. Кто-то даже набросил на меня тонкое мягкое покрывало, а я-то думала, почему мне так хорошо и уютно спится.
Только когда до базы геологов оставалось двадцать минут, меня разбудила Леночка, и пришлось быстро приводить себя в порядок. Хотелось выглядеть достойно даже перед этими простыми людьми, хотя как это возможно в бесформенной камуфляжной одежке оставалось для меня загадкой.
Посадка прошла мягко, и Рысь, скомандовав: 'Всем на выход', отключила мотор и разблокировала двери.
Все тело у меня затекло, от не слишком удобного положения во время сна, да и в туалет хотелось сильно, оттого что уделила много внимания напитку из свежих плодов местных яблок. Тех самых синеватых, одно из которых я умудрилась сунуть в карман перед началом вчерашней истории с гибелью Глеба.
И тут меня осенило. Ведь Рысь тогда сказала, что у геологов работает
Какая красота! Вдали виднелись белые шапки синеватых гор. Вокруг росли причудливые деревья, под которыми стояли небольшие одноэтажные домики. Похоже на какой-то поселок, очень органично вписавшийся в эту сказочную местность.
Рысь радостно бросилась на шею подошедшему к нам высокому мужику, назвав его дядей Пашей. Видимо это и был тот самый друг Вика. Он внимательно нас рассматривал, не проявляя ни дружелюбия, ни других каких-то эмоций. Интересно, за что его так любит Надюшка? Надо было видеть, как она радовалась встрече с этим суровым дядькой еще на подлёте. А он? Незаметно, что это видит, улыбнулся ей как-то снисходительно. Не замечает? Мужики они такие, порой диву даешься, насколько не видят собственного счастья под самым носом.
Так как Надюшка сразу убежала, получив добродушный, но твердый приказ начальника, представила нас Рысь - в своей неподражаемой манере - скороговоркой и весьма непосредственно, после чего Павел Петрович Епифанов, отрекомендовавшись: 'Зовите меня просто Паша', - пригласил на обед. Это меня порадовало. Несмотря на перекус в дороге, аппетит разыгрался с новой силой.
Марат о чем-то негромко спрашивал местного начальника, царя и Бога, пока мы шли к длинному невысокому строению метрах в трехстах от нас. Сержио не нашел ничего лучше, как попытаться дружески приобнять меня за талию. Он вообще после встречи с Ахиллесом ведет себя странно.
Впрочем, почти сразу убрал руку и так широко улыбнулся, что я ему все простила. Решила даже тихонько поинтересоваться, заметил ли он чувства Надюшки к Павлу Петровичу.
– Ну, ты скажешь!
– рассмеялся Моретти, и тут же понизил голос, когда идущий впереди в компании админа предмет обсуждения мимолетно оглянулся на нас.
– Кто ж вас, девушек поймет?! Вот про мужиков я тебе всё могу сказать. Ха-ха.
– Очень смешно!
– ох уж этот самоуверенный итальянец.
– Тогда скажи, что испытывает мужчина.
– Э-э, ты о ком?
– О нем, конечно, - кивнула я на Павла Петровича.
– А-а. Ну, тут все просто. Опекает, относится как к дочери, порвет за нее любого в клочки. Серьезный мужик.
– Вот дурак, - вырвалось у меня против воли.
– Не скажи. Надюшка за ним будет, как за каменной стеной... Если, конечно, перестанет вести себя непонятно и прямо признается, что чувствует.
– Ничего себе, а что не видно разве?
– Неа, не видно. У мужиков же как? Если любит - то ничего не замечает. Она может быть какой угодно - распутной, грубой, надменной - в общем, сукой и стервой, а ему без разницы - весь мир не прав, а прав только Он, потому что это Она. Потом когда-нибудь всё же прозреет, но это все потом. А вот если любят его... То тут та же слепота, но наоборот. Нам же что важно - достичь, добиться, завоевать. Но вот если нужно просто заметить... а может, в такое счастье не можем поверить, не знаю. Да и потом, девушки всегда себя ведут так, словно у них что-то есть на уме в отношении тебя, а на самом деле - просто хотят подружкам нос утереть. А может, еще проще - не нужно ему такого счастья и всё тут. Извини, если разочаровал.