Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника.

Шипунов Александр В.

Мы замерли. Ранним утром на такой высоте воздух наполнен влагой и абсолютно неподвижен. Поверхность камня слегка влажная от росы. Тишина стоит оглушительная. Не слышно даже шума ветра. Прошло десять минут.

— Вперед! — подает команду лейтенант.

Гапур, пригнувшись, начинает движение. Вслед за ним, соблюдая дистанцию в шесть-десять шагов, вытягиваемся и мы. Пройдя всего двести метров, наблюдаем, как легкая дымка тумана рассеивается и восходит солнце. Останавливаемся в самом безопасном, но не самом удобном для длительного пребывания месте — на пике вершины среди глыб. Радиус овального скального укрытия — десять метров. Начинаем обустраиваться. Короба с пайками и второй РДВ-12 заберем вечером.

Агида, осмотревшись, составляет схему наблюдения. Для этого прочерчивает на листе направление на каждый основной ориентир. После напоминает каждой паре, как правильно вести слежение. Лейтенант подсказывает, как разделить сектора

по глубине на зоны. Я наваливаюсь грудью на большой плоский валун. Крепко оперев локти о камень, в бинокль рассматриваю окрестности. Очень трудно не отрываясь двадцать минут смотреть в бинокль. Наблюдение в оптические приборы стоит чередовать с наблюдением невооруженным глазом. Постоянное созерцание в «оптику» утомляет зрение. Офицер при инструктаже объяснял, что докладывать нужно только то, что видишь. Свои выводы о происходящем можешь высказывать только по требованию командира.

^{Разворот на скорости транспортной «восьмерки»}

Убедившись, что пост заработал, офицер вслух вспоминает историю результативного разведывательного выхода лейтенанта Бескровных. Пошагово, подробно реконструирует события. Указывая нам на основные ориентиры, ведет воображаемый «караван» начиная от района Аргестан. Дойдя до развалин кишлака у подножья нашей высоты, показывает, в каком месте вертолеты атаковали транспорт, указывает, где в районе Даман находилась наша «броня». Вспоминая события трехмесячной давности _i отдает дань памяти своему однокашнику….В июне лейтенант Бескровных погиб. У заброшенного кишлака Гаркалай спецназ ГРУ перехватил крупную банду. Разведчики «забили» сорок боевиков. Во время боя один из автомобилей «мятежников» был подожжен. Груженный «итальянками» пикап детонировал. Офицер находился в трех метрах от него и получил смертельное ранение…

Наше пристанище изобилует огромными валунами. Место удобно для обороны, но не пригодно для многодневного нахождения в нем шести человек. Гора высокая, пеший подъем на нее затруднителен, а обзор с нее настолько великолепен, что мы чувствуем себя в безопасности. Конечно, насколько можно ощущать себя безопасно на войне. Скажем, выгодная позиция добавляет нам уверенности. Посовещавшись, решаем оборудовать днёвку ниже скал, спустившись по склону. Так и поступаем. Перемещаем свой лагерь на сотню метров вниз.

«Звездопад»

На ночь вся группа поднимается в природный бастион на пике. С темнотой на вершину пришел ветер. Слышен его шум. Никаких звуков другого происхождения. Это время суток требует от личного состава дисциплины. Хотя опасаться демаскировать себя огнем сигареты не стоит — офицер прячет тлеющий окурок в крепко сжатых ладонях.

Сам процесс наблюдения значительно усложнился. Свет автомобильных включенных фар различим с расстояния в восемь километров. Шумов работающих двигателей с такой высоты не слышно. Пристально всматриваться в темноту не стоит, это утомляет зрение. Периодически закрываю глаза на десять секунд, для короткого отдыха. Ночные бинокли не требуют искусственной подсветки местности в инфракрасном спектре и поэтому не демаскируют наблюдателя. В светлую, звездную ночь приборы очень эффективны. В пригородах Кандагара по всему фронту от элеватора до Ходжамулька виден десяток светящихся фар. «Душманы» уверены в своей недосягаемости. Местные, укрытые зеленой зоной, в своем районе раскатывают не таясь. В первую ночь никто из нас не спит. Нахожусь под впечатлением от увиденной активности мятежников. Предвкушая, что транспорт двинется из «зеленки» по маршруту, находимся в легком возбуждении. Они нам за все ответят! Час, второй — ни один из автомобилей не спешит выходить из Кандагара. Более того, фары выключаются.

Разочарование скрашивает мысль, что это первая ночь. Успокоившись, распределив вахты, ложимся отдыхать. Мое внимание привлекает не менее увлекательная картина. А здесь еще и… звездное афганское небо!.. Зрелище настолько захватывает, что ловлю себя на том, что первый раз за год на мгновение забыл, что я на войне. Высокогорье. Южная широта. Отсутствие засветки от городов. Весь небосвод усыпан огромными мерцающими светилами. Их необычная величина, пронзительная яркость погружают тебя в вечность. Виды настолько завораживающие, что вызывают волнение. Предпочитаю ретироваться. Поворачиваюсь на бок, натягиваю одеяло до плеча. Заставляю себя уснуть. Весь остаток ночи с небосклона бесшумным дождем падают звезды.

День девятый

Каждое

утро наблюдательный пост полным составом уходит на днёвку. Мы оставляем естественный форт, спускаемся вниз на сотню метров. Каждая двойка разведчиков имеет подготовленные лежки. Все позиции расположены по кругу, так что спину прикрывают товарищи. Расстояние между позициями до двадцати метров. Я и радист размещаемся в одном стрелковом укрытии, выходящая на склон стена которого — огромная каменная плита. Расчистив у ее основания поверхность земли в два квадратных метра, мы подготовили площадку. Маскировочную сеть одной стороной накинули на брустверный камень, ткань прижали сверху большими булыжниками. Парашютные стропы, привязанные к другому краю, натянули вниз к поверхности, выбрав слабину, намотали на торчащие из земли сколы скальных пик. Наш шатер достаточно высок, до полутора метров в самом высоком месте. Сеть с нашитыми на нее тканевыми лоскутами песочного цвета неплохо защищает от солнца. Но все равно с двенадцати до четырех, пока солнце стоит в зените, очень жарко. В это время стараемся шевелиться как можно меньше. Не едим и не пьем. Полученная организмом с пищей энергия выйдет с потом, большей частью будет потрачена впустую. Двигаемся только по необходимости. Раз в полчаса-час внимательно осматриваем свой сектор. Особое внимание уделяем склону под нами. Весь участок разбит на зоны по глубине. Наблюдение ведем от себя к горизонту. В первую очередь обследуем ближние к нам зоны. Цель одна — заметить подход боевиков. Панорамный обзор с горы великолепный. Видны территории нескольких соседних с нами районов. Дороги грунтовые. Днем при движении по степи автомобиль оставляет за собой шлейф из пыли на триста метров. Сверху этот след мы способны заметить за десятки километров. Легковые машины в Афганистане используют только бандиты. Поэтому замеченный пикап — мишень для шурави. Движение «каравана» днем маловероятно.

Девять суток

Девять суток непрерывной смены в горах дают о себе знать. Я чудовищно устал. Тело сковано. Любое движение дается с огромным трудом. Все мышцы болят. Ловлю себя на мысли, что поглощаю пищу механически, не разбирая вкуса, только для того, чтобы поддержать себя. Восстановить силы полностью не удается. Кожу лица стянуло коркой. Губы полопались, кровоточат. Фаланги пальцев рук покрылись коростами из обветренной кожи и пыли. Моя тельняшка от грязи давно стоит колом. Возможность большую часть дня проводить с босыми ступнями спасает от грибка. Слава богу, я не одинок во время испытания. Короткие разговоры с Игорем помогают преодолевать лишения. Два раза в сутки он организует сеанс связи с батальоном. У меня есть возможность вблизи рассмотреть его работу. Полещук научил меня разворачивать антенну, включать прибор. Игорь открывает мне маленькие хитрости своей специальности, научил, как меньше расходовать заряд батарей. Объяснил настройки передатчика. Я лежу на верблюжьем одеяле и пытаюсь подстроить радиостанцию. Связь есть, командир докладывает на ЦБУ обстановку.

Воды пока хватает. Но экономия жесткая. Пролежав несколько дней в резервуарах при высокой дневной температуре, жидкость быстро приобрела вкус прорезиненных стенок бурдюков. После пятого дня стала затухать. Вода плохая, но выбора нет. Для обеззараживания приходится использовать таблетки «Пантоцид». Много такой смеси с ярко выраженным вкусом хлора не выпьешь.

Возможность приготовить горячую пищу скрашивает наши страдания. В сухпае есть абсолютно бестолковая летом стограммовая банка сало-шпик. Тонкий длинный ломтик несоленой свинины при температуре плюс сорок проглотить можно только на спор. Полещук, используя таблетки сухого горючего, разводит огонь, в поддоне солдатского котелка выжаривает полоски жира до шкварок. Затем заливает их водой, доводит ее до кипения. Далее засыпает в котелок концентрат супа с макаронными изделиями. Как факир, бормоча заклинания, загадочно улыбаясь, заведя руки за спину, прячет в ладонях драгоценный груз. Выставляя сжатые кулаки перед моим носом, дает мне право угадать. В каждом по зубчику чеснока. Где он, собираясь на выход, раздобыл пару головок, для меня загадка. Неблагодарный, не ведясь на его игру, девять суток я выбираю левый кулак. Поддон горячего, сытного супа с трогательным неказенным чесноком вприкуску — лучшее, что у нас сейчас есть.

Пустые консервные банки набиваем бумажными отходами и закапываем. Если этого не сделать, то в течение нескольких минут будешь облеплен мухами. От них нет спасения даже здесь. Место дня оправления естественной нужды мы организовали ниже по склону. Используем его только в сумерках, когда ложбина накрывается тенью. Человеческие отходы засыпаем мелким отсевом, сверху тщательно закладываем камнями.

Все разведчики измотаны длительным сидением, отсутствием физической активности. Высокогорье. Стресс. Резкий перепад температур между днем и ночью. Использование нами только природных укрытий.