Спецназ навсегда
Шрифт:
— Эх… ладно, не буду ходить вокруг да около, — вздыхает. — Все знают, что у профессора Каца много работы и попасть к нему сложно. Увы, я не всесилен. Теперь скажите, как на духу, молодой человек, не говорил ли вам ваш друг о том, что очередь можно подвинуть?
— За деньги? — киваю сам себе.
— Таки, значит, это правда?
— Да.
— До меня доходили слухи, — голос профессора становится злым. — А это плохо для репутации. Егор, мне нужен телефон врача, лечащего жену вашего друга. Позвоните мне, когда узнаете, а теперь передайте трубочку отцу…
В
Лиду везли автобусом, через всю страну. Ибо Кац, отправил, самолётом, за ней свою бригаду медиков. За наши деньги естественно. А вот там ребятки, оказавшиеся профи, других Семён Осипович не держит, как вы понимаете, сразу постановили, что в самолёт нельзя. Не переживёт пациентка перелёта. Так что пришлось нанимать автобус, быстро его переоборудовать и везти.
Когда все дела с отправкой Лиды были решены, к доктору её лечившему, пришли ребята с серьёзными лицами. С единственным вопросом, с кем он собирался решать вопрос с очередью. Кац, очень трепетно относится к своей репутации.
Врач, очень быстро раскололся и выяснилось, что Саню собирались банально кинуть. Ибо Лида должна была умереть в самолёте. Думаю, что в крайнем случае ей могли и помочь.
В этом случае, естественно, никто бы денег за взятку не вернул. Дескать, работа выполнена и оплачена. Доктор вообще не причём, он всего лишь помочь хотел, себе ни копейки не взял. А если бы Саня начал возмущаться, то здоровые ребятки, ему бы объяснили почём нынче хлебушек. Наивные.
В общем, сдали доктора с подельниками властям. Пусть разбираются. Забегу немного вперёд и скажу, что дядя Петя всё-таки нашёл того, кто химичил с очередями. При этом ещё до того, как Саня с Лидой прибыли в Москву. Ибо именно этого хотел Кац, за то, что принимает Лиду вне очереди.
На всё про всё, с дорогой и подготовкой, потребовалось две недели. За это время я весь извёлся и даже порывался улететь к друзьям. Но отец отговорил меня, убедив, что я только мешать буду.
Так что встречал я их возле больницы. Лида была очень плоха, бледная и осунувшаяся. По приезду её сразу же куда-то увезли на каталке. А нас с Саней не пустили. Сказав, чтоб ехали домой.
Лаки выглядел не лучше своей жены, кожа да кости. Такое ощущение, что он морил себя голодом. Глаза красные и запавшие. Стоит и покачивается от слабости.
— Лаки, ты когда последний раз ел? — обнимаю друга за плечи, стоя возле машины.
— Не помню, — смотрит на меня взглядом побитой собаки, — кусок в горло не лезет, — и, всхлипнув, пожаловался: — Егор, почему меня не пускают? Я ей нужен.
— Ей, сейчас отдохнуть надо, братка, — прижимаюсь лоб в лоб и шепчу: — Врачам виднее, она в хороших руках, брат. Пойдём, тебе надо поесть. Ради Лиды. Пойдём. Всё будет хорошо, здесь лучшие врачи. Лучшее оборудование. Лучшие лекарства. Всё будет хорошо…
Говорил и чувствовал себя мерзавцем. Потому что не мог сказать правду, глядя в глаза своему другу. Кац, исходя из проведённых ранее обследований и анализов, дал всего двадцать, максимум тридцать процентов на благополучный
Так что остаётся только молиться. Да. Точно! Дедушка! А нет, дедушка не услышит… Тогда, бабушки! Родные мои, помогите! Не дайте свершиться несправедливости, не дайте умереть молодой девчонке! Прошу! Где вы? Откликнитесь! Помогите! Дедушка, где же ты, когда так нужен?..
Глава двенадцатая
Нормально поев, Лаки почти ожил. Да ещё и брат его Костя подъехал, на следующий день. Батя его вызвал, всё-таки родственник и близкий человек.
Но лучше всего на Лаки подействовал Вован. Да что говорить, Саня был рад с ним познакомиться. Он же, как и я, знал его историю. Так что искренне обрадовался знакомству. А уж два снайпера всегда найдут, о чём почесать языком. Даже на базу скатались, чтоб пострелять. Получив в руки ВСС Лаки даже улыбаться начал. А уж постреляв из неё, вообще ожил.
В общем, тесной мужской компанией вывели Саню из депрессии. Настолько, что он мне кое-что рассказал, когда остались наедине.
— Знаешь, Мажор, я ведь всегда знал о том, что у Лиды проблемы с сердцем, врождённое у неё.
— Ты никогда не рассказывал, — удивляюсь. — И это при том, что я в курсе, что у твоей жены родинка под левой грудью.
— Да ну тебя, — Лаки слегка смутился, глядя на мою хитрую физиономию.
К слову, не то чтоб Сашка вот так прям, всем рассказывал об этом. Просто, как-то так, разговор ещё в армейке зашёл, про родинки на разных местах у женщин и как к этому относиться. Вот он и брякнул. А я запомнил.
— Ладно, ладно, прости, братан, не сдержался, — подняв руки, улыбаюсь.
— Ты как всегда в своём репертуаре, — качает головой.
— Это тут Балагура нет, вот он бы сейчас чего-нибудь ляпнул, — накатывает грусть.
— Да уж, Вован из всего цирк мог устроить, — кивает Лаки и, помолчав, огорошил меня: — Я ведь за её жизнь душу то продал. Твой дед обещал, что она не умрёт… И будет здорова.
— Но почему тогда она в больнице? — недоумеваю.
— Я боюсь, брат. Боюсь, что всё из-за того, что он ушёл вслед за Хель. А если его нет, то кто выполнит обещание? — опустив голову, крутит ей из стороны в сторону.
— Так может, как раз эта операция и будет выполнением обещания? — в моей груди разгорается надежда.
— Думаешь? — вскинув голову, Лаки пристально смотрит мне в глаза.
— Наверняка! — уверенно киваю.
А через пять дней, если считать со дня их приезда, мне позвонил Кац и попросил приехать вместе с Лаки.
Встретив нас, предложил сесть и, некоторое время, помявшись в сомнениях, поведал:
— Молодые люди, у меня для вас неутешительные новости. Скажу сразу, приглашал для консультации самых лучших специалистов… — вздохнув, встаёт и, подойдя к окну, начинает что-то там пристально рассматривать. — Дело в том, что Лидию может убить даже не операция, а наркоз, — вздохнув, возвращается за стол. — Признаюсь, меня отговаривали от операции, шансы минимальны, а умерший на столе пациент, не улучшает репутацию.