Спецназ обиды не прощает

Костюченко Евгений Николаевич ""

Но сейчас он имел полное право насладиться тыловой передышкой.

Оказалось, что Марина не любит готовить, зато ее девчонки могут не отходить от плиты весь день. И вечером его всегда ждал вкусный ужин. Это был ежедневный

ритуал. Обычно он приходил раньше Марины. Дожидаясь ее, потягивал пиво перед телевизором. И вот — долгожданный звонок. Девчонки бежали к двери, раздевали маму, разгружали сумки, подносили домашние тапочки. Только собравшись полным составом, они садились за ужин. Потом они смотрели какой-нибудь сериал, а он мыл посуду и ложился спать пораньше, чтобы встать в шесть утра. Так пролетело лето.

В августе началась война с ваххабитами в Ботлихском районе Дагестана. Клейн сразу вспомнил все, о чем ему рассказывал Панин, и чуть не запил с досады. Опоздали. Опять опоздали. Ведь ясно же было, что они ударят именно там. Ведь предупреждали. Все напрасно.

Его не удивил взрыв жилого дома в Москве. После первого взрыва он каждое утро ожидал сообщения о втором, и дождался. Неужели все повторится? Он позвонил Панину, но тот куда-то пропал.

Появился Димка в конце октября. Примчался среди ночи. Панин долго и цветисто извинялся перед Мариной, она едва успела собрать им термос и сумку с едой в дорогу, и прямо от Почтамта,

с нулевой версты, они рванули в Москву на панинской «ниве».

В ту ночь трасса словно вымерла, и даже гаишники куда-то попрятались. Они пролетели свои 750 км, останавливаясь только на заправках, и молчали всю дорогу.

На задворках какого-то рынка, поплутав среди фургонов и складов, они увидели на голой стене небрежную надпись «шашлык» — и неровную стрелку рядом.

Панин уверенно направился к угловому столику, где сидели двое. В другом углу шашлычной четверо азербайджанцев сдвинули три стола. В воздухе густо слоился табачный дым.

Двое за угловым столиком были друзьями панинских друзей. Им тоже предложили работу в известном направлении. Работу, о которой нельзя будет рассказывать даже внукам. Которую никто, кроме них, не сделает. И за которую им даже не заплатят ничего, кроме капитанского жалования.

Двое за угловым столиком обернулись и встали, бесшумно отодвигая стулья.

— С прибытием, — протянул руку скуластый, с раскосыми глазами. — Будем знакомы. Капитан Андреев.

— Капитан Мустафаев, — улыбнулся смуглый восточный красавец.

— Капитан Ковальский, — представился Панин.

— Капитан Зубов, — назвал себя полковник Клейн.