Спецоперация, или Где вы были 4000 лет?
Шрифт:
— Ты понимаешь, что ты человекоман? Это может быть опасно не только для тебя, но и для всего твоего окружения. Теперь становится ясным, зачем ты утащил на землю Человека-рыбу. Нужна была новая доза человечности.
Редактор устало садится в кресло.
— Я должен провести тебе детокс, я сделаю это для твоего же блага!
Он нажал на кнопку прибора, похожего на телефон, только с большим экраном, наклонился к нему и скомандовал:
— Принесите мне, пожалуйста, набор для детоксикации.
Через несколько минут в кабинет зашел человек в желтом капюшоне, отдал красному капюшону небольшой
Красный ответил вслух.
— Я думаю, укол успокоительного не понадобится. Он же не будет сопротивляться. Да? — и посмотрел на Петра.
Петр сказал «да», но сам обдумывал, как отсюда сбежать. Когда желтый капюшон вышел, он спросил:
— А это кто был?
— В желтых балахонах — Корректоры. — ответил красный.
Потом открыл чемоданчик, достал оттуда шприц, подошел к Петру, не ожидая всего, что последует дальше.
Петр выбил из руки Редактора шприц, ударил его по голове и попытался убежать через дверь. Но дверь была заперта. Петр в отчаянии тарабанил с криком:
— Выпустите меня отсюда! Меня хотят убить!
Человек в красном капюшоне нажал на тревожную кнопку и прокричал:
— Вызовете Больших и седативного принесите.
Быстрыми шагами подходит к тарабанящему в дверь Петру, пытается его оттащить оттуда.
Петр начинает драться. Его силы явно превосходят силы Редактора.
— Тебе не удастся меня убить! Я Большой, а значит, сильнее тебя.
— Я не собирался тебя убивать. Я вообще не могу этого сделать даже при большом желании, это не в моей власти. Ты болен!
Петр мечется по кабинету, пытаясь найти какой-то потайной выход.
В дверь стучат. Петр открывает дверь, за дверью он видит космос. Шагает наружу, падает. На лету его подхватывают какие-то силы, и через секунду он опять оказывается в кабинете у Редактора. Там ему заламывают руки и кладут лицом в пол.
Смуглый человек арабской наружности в белой накидке и с куфией на голове.
Еще через секунду к нему подошел мужчина со звездой Давида на груди, в черной шляпе и с пейсами, надел на него наручники, один из браслетов которых прикрепил к ножке стола.
— Стол неподвижен, ему миллионы лет, он врос в пространство — выдержит.
— Кто вы вообще такие? — хрипит Петр.
— Мы Писатели, Большие. — ответил ему мужик арабской наружности, поправляя саблю в ножнах, висящих у него на поясе.
Редактор обеспокоенным голосом набирает Корректора:
— Пригласите всех Писателей Отдела, пожалуйста. У нас намечается совещание.
— Какая честь! — иронизирует Петр. — Совещание из-за жалкого человечишки.
— Ты не жалкий человечишка, ты один из нас. Мы должны тебе помочь, — входя, бросила ему молодая женщина, на вид лет тридцати трех, в строгом офисном костюме, с крестом на груди.
Потом повернулась к арабу и другому, с пейсиками:
— Давайте как-то гуманнее ребята, каждый из нас мог оказаться на его месте! Вочеловечивание затягивает. Сама была на волосок от этого две тысячи лет назад.
Петр почувствовал, как его тело приподняло, и он оказался на кушетке, довольно удобной. Он попробовал пошевелить руками и ногами, но не смог.
— Действует седативное. Пока так. — прокомментировал Редактор, считав намерения Петра. —
В комнату зашли еще несколько человек, расставили стулья по кругу так, что в середине оказалась кушетка с Петром, и сели. Всего стульев было восемь, один остался пустым. Петр ощущал, как постепенно тревожность уходит из него, и он начинает испытывать интерес, чувство, которое, как сказал Редактор, движет человеческой цивилизацией, но которое забивается страхом. Интерес — это то, что связывает Больших и людей на первом уровне.
— А потом? Следующий уровень какой?
— Следующий — любовь, — ответил редактор и обратился к сидящим на стульях. — Можете начинать.
Первым заговорил мужчина с пейсами и Торой в руках. У него была правильная речь, очень многосложная, и немного скучная, как показалось Петру.
— Я Яхве. Первым в твой проект пришел Я. Я смог добиться того, что мои люди, разбросанные по всему земному шару, сохраняют суть нашего замысла. Моих персонажей все еще называют богоизбранным народом. Это, конечно, искажение моих идей, но что поделаешь, люди живут своей жизнью, когда ты их создал, даже если ты изначально все спланировал и явил им парочку чудес. На меня была возложена особая миссия — донести идеи Писателей до человечества и посредством этого помочь человечеству приблизиться к Большим. Для реализации этой идеи я заключил с еврейским народом Завет и дал ему заповеди, Писательский завет, который невозможно отменить. Им пришлось не просто, потому что с одной стороны Писательский Завет дает поддержку Больших, с другой, он налагает на людей высокий уровень ответственности. Через мои книги они усвоили принцип полного господства духовного начала над материей. Но я им также показал, когда воплотился в Моисея, что материальный мир тоже ценен.
— А прикол, — вмешался здоровый мускулистый мужчина, — я наблюдал, как ты коллег из другого отдела обвел вокруг пальца, когда переходил море посуху. Вот нафига ты их людей потопил? Пришлось им тогда сюжет менять. Но молодца, это было красиво!
— Продолжу? — вежливо перебил его Яхве. — Я вручил человеку господство над материальным миром, чтобы через материальное тело и в материальном мире осуществить своё идеальное предназначение. Помню, тебе тогда это понравилось, Черноголовый. Я дал им Тору, повторяя молитвы из которой человек может достучаться до меня. Я так усердно работал над этой темой, что до сих пор моих персонажей не любят персонажи моей дочурки за то, что мои умеют обходиться с материальным. Да, Кристи? У тебя с этим туго.