Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору

Симбирцев Игорь

Дальнейшее нам известно: к 1934 году под этот проект создается махина НКВД, в конце того же года в руки власти падает предлог к зачистке и ее идейному оправданию из-за выстрела в Кирова в Смольном. В 1935 году идут первые большие аресты, в 1936 году – первые большие судебные процессы, причем вслед за Зиновьевым и Каменевым уже в 1936 году расстреляно несколько сотен человек, арестованных ранее по политическим

делам, но до старта этой кампании государственного террора поначалу осужденных только к тюремному заключению.

В том же 1935 году прошла еще одна прелюдия канонады Большого террора – операция «Бывшие люди». НКВД по всей стране, а особенно в Москве и Ленинграде, арестованы и репрессированы тысячи «бывших» старого царского режима: офицеры, полицейские чины, дворяне, священники, чиновники царских времен, а многие из них были уже в очень преклонном возрасте и никакой опасности для советской власти явно не представляли.

В этом плане 1935 год представляет трамплин для окончательного прыжка в омут Большого террора. Недаром уже в декабре 1934 года власть специальным постановлением ВЦИК СССР вносит важные изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик в составе СССР. Теперь сокращены сроки следствия и вручения обвинения по делам о «террористах», разрешено заслушивать дела без участия обвиняемых, а сами обвиняемые лишены права после вынесения им приговора обжаловать его в кассационном порядке и просить о помиловании, смертные приговоры же надлежит приводить в исполнение немедленно по их вынесении.

А в 1937 году кровавое колесо завертелось вовсю, и вместо якобинской гильотины щелкали чекистские револьверы по подвалам и закрытым спецобъектам. С прагматической точки зрения Сталин и его власть избежали на отведенном им историческом участке Термидора, в отличие от Робеспьера с товарищами, сами они под нож своей же гильотины не пошли и советскую власть в СССР удержали. Но сделали это они ценой истребления значительной части своей же партии и своей властной элиты, и НКВД почувствовал весь этот процесс на себе, потеряв в своих рядах большинство той же ленинско-чекистской гвардии. Но поскольку Сталин и сталинцы, что бы о них сейчас ни говорили иные «истинные ленинцы», были все же убежденными коммунистами в идейном плане, то сталинский Большой

террор сам Термидором все же не был, Сталин считал его последней мерой защиты от этого Термидора и гибели советской власти. И следовал он тем же путем в своем спасении наследия Октября в стране, какой ему указал «красным террором» его учитель Ленин.

Так что Большой террор конца 30-х годов вытекал впрямую из этого десятилетия глухой возни и противоборства фракций и течений внутри партии, внешне менее драматических и сегодня во многих деталях подзабытых. Как бы ни был он ужасен по своей сути, он не являлся внезапной вспышкой сталинской тирании или неожиданно затеянной кампанией, к этому плавно шла советская власть все первые двадцать лет своей жизни в своих внутренних колебаниях и межфракционных склоках. Настало время признать эту большую бойню 1936–1939 годов закономерным итогом всей советской истории с 1917 года, и, похоже, она произошла бы и без личности Сталина наверху этой властной пирамиды, и даже в случае оседлания ее каким-то образом кого-то из противников Сталина в партии типа Троцкого, Бухарина или Зиновьева. Большой террор стал развязкой той фракционной борьбы, которая среди победивших большевиков началась еще в 1918 году при Ленине на волне споров о Брестском мире или о тактике «военного коммунизма». Собственно говоря, главный мотив всей внутренней политики и политической борьбы в СССР в 20 – 30-х годах – это борьба фракций в партии, и ГПУ – НКВД оказались в самом ее водовороте, а затем и на острие репрессий, и под самим острием.

В этом смысле заметно в Большой террор внутреннее перерождение НКВД, к тому же заметно обновляемого в кадровом плане отстрелом старой гвардии с опытом первой ВЧК и партийно-комсомольским призывом туда свежей крови. Время дзержинского поколения в советских спецслужбах на песочных часах истории бежало своей струйкой стремительно, уходя в прошлое на глазах, уступая дорогу зарождающемуся племени бериевцев. Такой своеобразной и отчасти самоубийственной зачисткой самой себя, когда периодически по плану и целыми обоймами зачищали собственное руководство и целые пласты рядового состава, советская система спецслужб завершила свой первый довоенный период к 1940 году.