Спецзадание «Любовь»
Шрифт:
– Хотя сделали ей прикольно, – подытоживаю. – Цвет мне понравился. Такой блонд шикарный с желтым отливом.
– С желтым? – щурится парикмахер.
– Ага. Давайте мне так же?
– Я постараюсь, – цедит он и трогает спинку кресла, отворачивая меня от зеркала.
Он бросает распоряжения своим людям. После чего вкладывает беспроводные наушники в уши и переключается на мои волосы. Я в какой-то момент полностью отпускаю ситуацию: прикрываю глаза и просто-напросто жду результата.
А подождать приходится! Даже с кучей ассистентов
– Тамара, я еще не закончил, – бросает ей парикмахер.
Тамара.
Теперь-то я запомню ее имя.
– Мне уже нравится, – женщина успокаивает его и ласково проводит по плечу. – Ты исправил единственный дефект в ее внешности.
– Я оставлю уходовые средства. Нужно будет попитать волосы, иначе даже мои золотые руки окажутся тут бессильны.
У меня на языке вертится фраза, что у меня дома есть отличный бальзам от бабушки Агафьи. Но я лишь устало выдыхаю. От пререканий легче не становится, я все равно все сильнее чувствую себя куклой в чужих руках. Поэтому я не испытываю никаких эмоций, когда мастер заканчивает и дает взглянуть в зеркало.
Да, объективно я стала выглядеть лучше. Длинные густые волосы с блестящим отливом и модным оттенком – просто мечта. Но мне не по себе от оценивающих взглядов, которые устремились на меня со всех сторон.
И так проходит весь день. Щелкают много фотографий, приносят наряды и аксессуары, чтобы сделать последние примерки и полностью укомплектовать мой гардероб.
– Вот сюда. – Тамара показывает на отметку, на которую я должна встать. – Нужно сделать несколько пробных проходок.
Рядом с помощницей крутится еще одна девушка – Ксения. Именно она принесла мне очки, когда я только вошла в дом.
– Проходок?
Я смотрю на белый крест из малярного скотча. Две полоски наклеили прямо на пол, словно произойдет трагедия, если я промахнусь на пару сантиметров.
– Именно. – Ксения кивает. – Я приготовила три пары обуви. Там разная величина каблука. Вы вообще носите высокие каблуки?
– Редко.
– Плохо, – обреченно выдыхает девушка. – В любом случае мне нужно взглянуть на вашу походку.
– Это так важно?
– У госпожи Никольской легко узнаваемая походка. – Ксения бросает взгляд на Тамару, которая отошла к рабочему столу, и добавляет еле слышно: – Специфичная… Она двигается резко и часто проводит ладонью в воздухе. Вот так.
Ксения чертит рукой строгую линию от себя ко мне.
– Я покажу вам ролик. Но самое главное – она очень любит высоченные каблуки.
– Плохо, – выдыхаю я.
Ксения вспыхивает, пугаясь, что Тамара нас услышит. Она снова оглядывается через плечо, но через мгновение робко улыбается.
– Самую высокую пару можно убрать, – произносит Ксения. – Неприятности ни к чему. А вот с этими придется совладать.
И она протягивает
– Вот ролик. – Ксения наклоняется ко мне и запускает видео на планшете.
Минут пятнадцать я сосредоточенно смотрю в экран. Пытаюсь запомнить манеры другой девушки. Ксения оказалась права, Любовь Никольская двигается стремительно и даже, пожалуй, агрессивно. Как будто хочет сразу донести до окружающих мысль, что с ней лучше не шутить.
Я поднимаюсь с пуфика и перевожу взгляд на большое зеркало напротив. Нужно сосредоточиться и как-то скопировать. Хотя какая из меня актриса… Но я пробую. Делаю несколько шагов, потом возвращаюсь к ролику, потом снова прохожу перед зеркалом. Мне не хватает пластики – не в том смысле, что я хочу быть гибче и элегантнее, а в том, чтобы почувствовать свое тело как пластилин. Все-таки это отдельная профессия, люди оканчивают актерские вузы, чтобы решать подобные задачи.
– Лучше, – сухо комментирует Тамара через час, когда мне уже хочется сыпать проклятиями.
Ксения передает мне вторую коробку, в которой я нахожу зеленые туфли на шпильке. Борьба с ними занимает еще час. У меня не выходит повторить походку Никольской на сто процентов, но на конкурс двойников я уже гожусь. Особенно когда я переодеваюсь в ее одежду, а стилист не жалеет украшений.
Тамара подходит ко мне вплотную и поправляет локоны. Я замечаю, как ее взгляд теплеет, подсказывая, что ей нравится то, что она видит. Но она молчит и передает меня в руки следующему мастеру. Меня снова заставляют тренировать походку, разрешая отвлечься лишь на кофе с круассаном с персиковой начинкой, потом подводят к разным предметам мебели и показывают, как я должна садиться на стул или диван.
Как поправлять спавшую с плеча сумочку.
Как смотреть на наручные часы.
Каким тоном разговаривать.
Каким смехом смеяться.
Как пользоваться списком контактов в сотовом.
Этих “как” так много, что я почти плачу от счастья, когда дело доходит до вечера и меня отпускают отдыхать. Я поднимаюсь на второй этаж вместе с Ксенией, которая вызвалась показать мне мою спальню.
– Продуктивный день, – замечает она, чтобы сгладить повисшее молчание. – Я скажу, чтобы вам принесли ужин в комнату.
– Нам обязательно общаться на “вы”?
Ксения задумывается, а потом виновато закусывает нижнюю губу.
– Вы можете обращаться ко мне на “ты”, Любовь Никольская обычно так и общается с помощниками…
– Да, мне сегодня об этом сказали.
– Но мне нужно обращаться к вам на “вы”. Лучше не нарушать правила, чтобы потом не сбиться.
– Это да. – Я киваю. – А если честно, у меня получается? Я смогу изобразить ее?
– Я думаю, да. Вы очень похожи. Как близняшки…
– Но голоса все-таки разные.