Спектакль для одного зрителя
Шрифт:
Столица Азербайджана началась для меня с Азизбековской площади. Как и многие площади и улицы города, она была напичкана рекламой и магазинами.
Создавалось впечатление, что Баку — это огромный супермаркет и базар одновременно. Торговали повсюду: на улицах, в магазинах, переходах.
Однако, забегая вперед, скажу, что за все время пребывания в Азербайджане я не увидела вдрабадан пьяных людей. Потом я обратила внимание на то, что бакинцы заметно отличаются от простоватых парней-азербайджанцев на наших российских базарах, торгующих цитрусовыми и бахчевыми. Они, скорее, чем-то напоминали москвичей:
Это нам, как и многое другое, объяснил словоохотливый шофер. Над Аллеей Шехидов, окаймленный литой решеткой и гранитными плитами, горел огромный факел наподобие вечного огня. Неподалеку стояла взметнувшаяся в небо куполами разных минаретов мечеть.
Мы поблагодарили водителя, расплатились с ним и направились к гостинице. Пятизвездочный отель «Анба» — ультрамодерновое сооружение из белого мрамора, окруженное садом, в котором, несмотря на позднюю осень, пылали пунцовые розы. Цвели пальмы, а молодые люди и девушки, непринужденно устроившиеся на свежем воздухе в кафе, пили кофе и ели мороженое. Можно сказать, что отдыхали вполне по-летнему. С этой самой высокой точки Баку открывалась потрясающая панорама каспийской бухты.
Стеклянные двери отеля открывались перед входящими с мелодичным звоном. С потолка фойе свисали хрустальные сталактиты, а стены отеля, расписанные в виде фресок азербайджанских миниатюр, подчеркивали национальный колорит, заметно ощущавшийся в угодливом обращении персонала.
Портье подхватил наши чемоданы и понес их в номер. Мы взяли один номер на двоих, и он, по меркам «Анбы», являлся средним. Из окна нашего номера был виден сад с цветущими магнолиями.
Я раскрыла окно, и от терпкого запаха кипарисовой рощи, аромата роз приятно защекотало в носу.
Как, наверное, прекрасно в этой стране быть женщиной, где каждый мужчина дает тебе понять, что ты — самое прекрасное создание на земле! Такое отношение нельзя не заметить везде — в аэропорту, отеле…
Об этом можно судить уже по тому, как с нами разговаривал водитель.
Едва войдя в номер, Бен бросил светлый плащ на кровать, чем тут же вызвал мое недовольство.
— Да подожди ты, сейчас не до порядка! — Дима как-то осунулся в последние дни, и даже красоты ближневосточного города не произвели на него должного впечатления. Как, скажем, на меня, привыкшей в своей работе к опасностям и неожиданным поворотам судьбы.
— Знаешь, дорогой, если мы с тобой сняли номер на двоих, уж будь добр, соблюдай элементарные нормы и не сори лишний раз, — попросила я в шутку, чтобы как-то приободрить своего друга.
А уж если разобраться — о каком порядке может идти речь, когда его нет ни в душе, ни в личной жизни бедного Бена. Вот так в жизни и получается — хорошие бабы мужиков не могут найти, в газеты, разные фирмы обращаются, а любовь не приходит. А такой вертихвостке, как Лизка, жутко повезло, но она, похоже, этим никогда не дорожила. И честь смолоду не берегла, и платье снову. А ухажеров — вон сколько, любая
Нажав на кнопку вызова, я ожидала прихода горничной. Минуты через три на пороге номера появилась моложавая женщина лет тридцати восьми — сорока, выкрашенная под блондинку, со стрижкой каре и обилием бижутерии.
— Ханум что-нибудь хочет? — осведомилась она.
— Проходите, пожалуйста, я хочу задать вам несколько вопросов.
На столь необычное предложение горничная отреагировала настороженным взглядом. Я вспомнила совет Исмайлова о том, что не стоит задавать лишних вопросов насчет государственного устройства Азербайджана и экономической политики Алиева. Но я ни о чем не собиралась спрашивать горничную и сразу успокоила ее на этот счет.
— Дело в том, что я приехала сюда после своей коллеги, — начала я. — Может быть, вы знаете, на этом же этаже, в пятьсот тридцать третьем останавливалась Елизавета Лисицына? Это было несколько дней назад…
Женщина замялась, недоверчиво поглядев в мою сторону. Я поняла, что, хоть разговор и не о политике, все равно горничная усекла, что это — дело темное и к ее работе оно имеет весьма отдаленное отношение.
Тем не менее я знала, что надо делать в подобной ситуации, и, достав пятидолларовую бумажку, протянула ее блондинке.
Угодливо улыбнувшись, та затараторила в ответ:
— Я помню эту женщину Такая симпатичная, красивая, в очень коротком платье… Еще к ней мужчина приходил, наверное, друг.
— Какой мужчина? — неожиданно резко спросил Бен.
— Ну, русский. В смысле не наш, из России, — повернула к нему голову горничная.
— Когда она съехала?
— Насколько я знаю, она никуда и не уезжала.
Номер продлили на месяц, но, правда, жила она здесь всего один день. И уехала с этим мужчиной. А куда, это уж я не знаю.
— То есть номер сейчас пустует?
— Конечно, пустует, ждет хозяйку. Мы уважаем тех, кто нам платит. — Женщина выразительно посмотрела на мою сумочку, откуда я недавно достала доллары.
Я поняла, что для продолжения беседы следует достать еще пятерочку, что с успехом и сделала. Горничная расплылась в приветливой улыбке, словно девушка с рекламного щита азербайджанской авиакомпании «Хава Йоллары».
— Да вы не беспокойтесь! Ваша подруга вернется.
Сами понимаете, любовь у них, наверное… Что могут делать двое — мужчина и женщина, — если уединяются надолго. Им только можно позавидовать — с влюбленными сила Аллаха.
Горничная неопределенно подняла правую руку, унизанную золотыми кольцами, вверх, давая понять, что на все воля всевышнего, и, судя по всему, вихрь жизни столицы Азербайджана, захвативший бедную Лизу, в глазах этой крашеной блондинки выглядел вполне естественным времяпрепровождением на курорте.
— А почему вы решили, что у них роман? — дрожащим голосом спросил Бен.
— Я женщина… Взрослая, не маленькая девочка. — Горничная снисходительно посмотрела на моего друга. — Наверное, что-нибудь в жизни понимаю, когда вижу мужчину с женщиной. С первого взгляда могу определить, просто ли это коллеги по работе или между ними нечто большее. А если бы вы видели, как нежно он ее обнимал и как она ему ласково что-то шептала на ухо, вы бы поняли, что они созданы друг для друга.