Спешите, дети, будем учиться летать
Шрифт:
Сказал мудрец: Даже вредное не запрещать.
Мы удивились: Как же тогда быть?
Сказал он нам: Отведите глаз ребёнка от вредного или предупредите о нём.
Мы спросили: А если он над пропастью и не хочет принять совет?
Ответил мудрец: Строго берите его за руку и уведите от пропасти. Это будет исполнение долга.
Сказали мы: Он заплачет.
Ответил он: Заплачьте вместе с ним. Слёзы обеспечивают взаимопроникновение.
Тогда
Ответил мудрец: Осуждение мертво, так дети не научатся летать.
Спросили мы: Оставить незамеченным?
Ответил он: Нет. Проявить снисхождение.
Спросили мы: Не получится ли, что ребёнку всё сойдёт с рук?
Ответил мудрец: Может получиться. Но надо дать детям понимание суровости долга.
Спросили: Как это сделать?
Сказал мудрец: Пусть живут, как взрослые. Дайте им строить свои города, пусть таскают брёвна своего города и устанавливают в нём законы жизни.
Тогда спросили у мудреца: Как быть с похвалой?
Ответил он нам: Похвала напрягает устремление к полёту, увеличивает скорость и высоту полёта, совершенствует красоту полёта.
Спросили мы: За что хвалить ребёнка?
Ответил мудрец: Хвалите за всякое продвижение, даже за самое малое, трудноуловимое. Хвалите за случайное благое движение.
Спросили мы: не возомнит ли о себе ребёнок?
Ответил мудрец: Возомнит, если похвала фальшивая.
Спросили мы: Какова же похвала истинная?
Ответил он нам: Истинная похвала есть утверждение ребёнка, она есть встреча с будущим.
Спросили мы: Значит, исключается возмущение?
Ответил мудрец: Возмущение искреннего сердца есть похвала, она поощряет к дерзанию. Возмущение злобное есть наказание, оно тушит устремления.
Попросили мы мудреца: Открой нам мудрость воспитания.
Ответил он: Наберитесь терпения, оно есть дар Небес.
Спросили мы: В чём суть терпения?
Ответил он: Энергия терпения способствует событиям, но не предпосылает им заблуждения. Для терпеливого ничего никогда не кончается, но всё только начинается.
Сказали мы: Дай нам пример.
Ответил мудрец: Пусть самый яростный отрицатель излагает неправдоподобные измышления. Терпеливый мыслитель раскроет невежество, лежащее в основе измышления не прибегая к отрицанию. Мыслитель в творчестве мышления убережётся от раздражения — во время урока терпения не раздражаются. Пусть невежды выходят из себя, но испытатель терпения не унизит приёмами, свойственными невеждам.
Попросили мы мудреца: Дай нам напутствие.
Сказал мудрец: Утверждающий богат, отрицающий беден. Так живите.
Мы поклонились мудрецу и поспешили
Спешите, дети, будем учиться летать!
Смотрите, какое чудо!
Птенчиков всего три.
Они пока не пушистые, они голые.
Но могут поднять головки, и мы видим, какие у них длинные шейки.
Не открывая глазки, они широко открывают клюв, как только мама-ласточка или папа-ласточка подлетают к гнезду, неся пищу.
Все вместе начинают пищать, пищать!
Но родители строги: сколько бы птенец ни пищал, лишнего не получит.
Мама-ласточка часто садится в гнездо, берёт птенцов под свои крылышки и о чём-то тихо воркует.
Не колыбельную ли поёт?
Не сказки ли рассказывает?
Нет-нет!
Мы чувствуем их язык.
Мама-ласточка им молитву читает.
Мама-ласточка учит их мудростям жизни.
Мама-ласточка раскрывает в них Божью тайну.
Время же не терпит!
И мы видим: мудрость воспитания дарится каждому сущему, лишь бы придерживаться её.
Есть крылья.
Есть страсть к полёту.
Полёт — природа для птицы.
Но птичка в клетке.
Так больше нравится нам: пусть поёт она для нас, пусть будет она рядом с нами и украшает наш быт.
И птичка поёт. О чём?
Птичка прыгает с жёрдочки на жёрдочку и обратно. Это всё, что осталось от полёта.
Потом настанет время, и мы выпустим птичку из клетки. Но летать она уже не сможет — крылья не те. Но она и не хочет летать — забыла, что такое летать и зачем ей крылья.
И птичка становится добычею коварной кошки.
Огорчения наши, даже слёзы, уже не помогут птичке.
Она была создана для полёта ещё до того, как мама-птичка снесла яйцо. Но мы лишили её полета ещё раньше — в наших мыслях и воображении. В них мы присудили птичке жить в клетке. А потом так и поступили: мать-птичка снесла яйцо в клетке, птенец вылупился в клетке, вырос в клетке. И, наконец, птичка позабыла о Чаше своей, где она покоряет пространство, уничтожает насекомых и поёт гимн Создателю.
Почему мы так поступаем, люди?
Птица — это наш ребёнок.
Почему мы отнимаем свободу у ещё не рождённого ребёнка?
И делаем это сперва в наших мыслях и воображении, так уготавливаем ему тенёта, а потом, после появления его на свет, воплощаем всё задуманное в жизнь.
Скажет кто: А где вы видели детей в клетках? Где вы видели наши тенёта?
Ходить далеко не нужно.
Всю жизнь ищем свободу и не находим её. А если найдём крохи свободы, тут же ограничиваем условностями, чтобы они не достались кому-то побольше.