Спи, милый принц
Шрифт:
И этот кто-то пришел, разумеется. Как оно всегда и случается. В один прекрасный день он встретился с дочерью бакалейщика. Я не знаю, где это произошло. Но они полюбили друг друга, точно так, как бывает в сказках. Молодой человек всю жизнь оставался равнодушным к красавицам своего графства. Теперь же он влюбился стремительно, словно попал в водопад и летел, кувыркаясь, вниз. Бывают на свете водопады любви, лорд Фрэнсис?
— Уверен, что бывают, леди Люси. Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Да, так о чем я? — прилив чувств временно увлек леди Люси в каком-то не совсем правильном
Леди Люси отпила из своей чашки остывший чай. Пауэрскорт смотрел на нее, рассказывающую эту историю, а мысли его убегали вперед. Он гадал, чем все закончится. И не хотел думать о конце.
— Препятствия имелись и с другой стороны. Мать юноши не хотела, чтобы ее драгоценный сын взял в жены дочь бакалейщика, каким бы богатым тот ни был. И уж тем более не хотела, чтобы сын женился на католичке. Она тоже заявила, что не согласится на их брак. Сказала, что вернет домой отца юноши — где бы тот ни был и чем бы ни занимался все это время, — чтобы он запретил сыну жениться на этой девушке.
Все оказались в тупике. Молодой человек, прекрасная девушка и их родители. Возможно, не будь родители столь упрямы, все сложилось бы и лучше. Что оставалось юным влюбленным? Как они могли поступить?
Леди Люси снова примолкла, глядя на пляшущее в камине пламя так, словно в нем-то и крылся ответ на этот вопрос.
— Мне кажется, молодые влюбленные всегда ведут себя неразумно — как по-вашему, лорд Фрэнсис? Молодому человеку пришлось выбирать между своей любовью и матерью, между прошлым и будущим, быть может, между старым веком и красотой века нового.
И молодой человек стал готовиться к переходу в католическую веру. Говорят, что он изучал ее постулаты усерднее, чем то, чему его обучали в Итоне. Когда же его в нее приняли — или как это называется, — влюбленные обвенчались. Мать юноши на венчание не пришла. Венчаться с дочерью бакалейщика, говорила она. Да еще и католичкой. В какой-то языческой часовне, украшенной кровоточащими сердцами и прочими ложными идолами Рима.
Что ж, кое-кто из участников этой истории все-таки был счастлив. Особенно молодые влюбленные. Отец девушки купил для них прелестный маленький дом, стоявший на полпути между городом и старым поместьем, в котором родился молодой человек. Девушка ждала ребенка, и счастье их всех было полным. Но продлилось оно не долго, лорд Фрэнсис. Совсем не долго.
Леди Люси, казалось, размышляла о чем-то. Глаза ее были устремлены вдаль, в сказку, которую она рассказывала.
А Пауэрскорт ждал окончания, некоего, еще не известного ему ужаса. Лица конюших, которых он опрашивал в Сандринхеме, мелькали в его мозгу. Пятеро, и один из них — тот самый молодой человек.
— Она потеряла ребенка. С ней случилось страшное несчастье. Молодой человек проходил в то время службу в своем полку. Боюсь, я забыла сказать вам, что он вступил в
Похороны вызвали ссору — ссору по поводу того, где следует покоиться телу. Мать юноши, хоть она и не пришла на венчание, хотела, чтобы ее внук и невестка покоились в родовом склепе родовой часовни, стоявшей в их родовом поместье. Но родители девушки воспротивились этому. Они сказали, что это и их внук тоже. И где их, в конце концов, похоронили, я не знаю.
Впрочем, главная суть истории вовсе не в этом, лорд Фрэнсис, — леди Люси слегка наклонилась, устремив взгляд синих глаз на Пауэрскорта. Взгляд был очень пристален. — Молодой человек рассказал о своей женитьбе лишь очень немногим. Полагаю, он хотел избавить мать от лишних тягот, от сельских дам, которые станут расспрашивать ее, как прошла служба да во что обошлось свадебное угощение. Не думаю, что он сказал о ней и кому-либо из офицеров полка. Не думаю даже, что он сказал о ней кому-то из друзей.
Однако принц Эдди о его женитьбе знал. Принц Эдди был знаком с этой девушкой. Говорят, что в отсутствие мужа принц Эдди просто-напросто не выходил из их дома. Говорят, что он изводил молодую супругу знаками своего внимания. Быть может, он считал, как и отец его, замужних женщин легкой добычей. Однако эта женщина таковой не была. Легкой добычей, то есть.
Рассказывают, что в день ее смерти принц Эдди был в их доме, что, когда раздались крики, страшные, не прекращавшиеся крики, его видели убегающим оттуда. Говорят, будто он, принц Эдди, бежал, не оглядываясь. Просто бежал. Бежал и бежал.
Думаю, это все, что мне известно. Ужасная история.
Пауэрскорт встал и подошел, словно стараясь рассеять чары, к камину.
— Кто рассказал вам все это, леди Люси? От кого исходит история?
— От двух людей, лорд Фрэнсис. Для того чтобы услышать ее от второго из них, мне пришлось нагородить гору чудовищной лжи. Один приходится кузеном покойной. Другой — дядя молодого человека. Он, видите ли, и мой дядя тоже, хотя родство наше нельзя назвать прямым. Он брат отца моего покойного мужа — сводный, так сказать, дядя. А ему, сколько я знаю, все это известно от матери молодого человека.
Истина, думал Пауэрскорт, лежала на пороге твоего дома. Пока ты мотался, пересаживаясь с поезда на поезд, по Англии, леди Люси просто поговорила с родственниками, живущими на соседней улице.
— И каково же имя этого молодого человека?
Леди Люси помолчала. Ей казалось, что стоит назвать имя, и все переменится. И все же храбрости ей хватило.
— Имя молодого человека — лорд Эдуард Грешем.
На какое-то время Пауэрскорт погрузился в размышления. Не присутствовало ли в том, как он вел себя в Сандринхеме, что-то не совсем нормальное? Да нет, ничего сколько-нибудь осязаемого — хотя, казалось бы, что-то должно же произойти с человеком, когда он убивает будущего наследника трона и, бросив на пол портрет невесты убитого, размалывает его в мелкие куски.