Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога
Шрифт:
— Дайте сюда! — Барон был непреклонен. — Вы ведь не хотите проблем с законом?
— Проблемы могут быть у вас, — вступился за коллегу Масяненко. — Если оружие будет сдано в соответствующие органы.
— Разбирательства не выгодны ни вам, ни нам. Все обошлось, и мы надеемся на взаимопонимание… — Старик выразительно взглянул на городского хирурга.
— Наши претензии, в свете благополучного исхода, не так уж и велики. Расстерилизованная операционная, испуганный медперсонал и подпорченный вечер. — Олег обернулся к Николаю. —
— Не надо! Я сам… — Рассветов грубо осадил хлопочущего за него приятеля. — Покиньте операционный зал! — рявкнул он.
И, демонстративно отвернувшись, занялся лежащим на полу мужчиной. Морсан вяло реагировал на тактильную стимуляцию и бурно — на болевую. «Зрачки равные, рефлексы в норме, кровоизлияний нет…» — удовлетворенно констатировал анестезиолог. Добившись вялого сопротивления в виде отмахиваний и неразборчивого бормотания, Рассветов объявил:
— Сотрясение мозга. Утром — на прием к неврологу. — Он кивнул ромалэ, суетившимся рядом. — Забирайте.
Мужчины резво подхватили и бодро покинули операционную.
На смену им влетела взволнованная санитарка:
— Милиция! Приехали! — Переведя дыхание, женщина радостно уточнила: — Трое, с пистолетами!
— Неактуально! — проворчал Олег. — Ну что, Коля, я говорю, чтобы вывозили, — кивнул он на злополучного пациента.
— Говори. — С медицинской точки зрения цыган был ему уже неинтересен.
— Да, так что с инцидентом? Мне все подробно и честно рассказывать товарищам из органов? Или как? — прямо спросил Масяненко у барона.
— Вы умный человек, доктор. И мы прекрасно понимаем друг друга. Мы настоятельно просим вас о снисходительном отношении к нашему товарищу. И оценим ваше согласие…
— Хорошо. — Олег избавил собеседника от гнетущего продолжения. — Все, что произошло в этих стенах, здесь и останется. По крайней мере на официальном уровне…
— Пройдемте со мной. Вам необходима перевязка. — Масяненко кивнул на изрезанную шею цыгана.
Остроносый профиль барона чинно удалился вслед за городским хирургом.
— Спасибо вам! — Зайра тихо подошла к Николаю. — Вы… вы… Я восхищена! — К ее слезам он уже успел привыкнуть, но сейчас смутился.
— Да чего уж там! — буркнул анестезиолог. — Обидно стало, вот и…
— Спасибо, доктор! — Голос лежащего на столе цыгана был картавым и немелодичным.
В оперзал с грохотом вкатились присланные Олегом носилки.
— Карета подана! — Палатная медсестра весело подмигнула уныло кивнувшей анестезистке. — Небось заждались уже…
— Мы не скучали, — заверил ее Рассветов.
— Наслышаны, наслышаны. В коридоре целый табор суетился. Не прорвешься.
Пациент вяло переполз на портативное ложе.
— Газуйте! — разрешил Николай. — Палата далече?
— У самого выхода. Олег Степанович распорядился.
— И то верно. Нечего милиции и родне по всему отделению шляться.
Цыган в коридоре не было. Свернув за угол, они увидели троих парней в милицейской форме, которые фактически заблокировали проход к палате прооперированного.
— Один
— Ну не совсем один. Круглосуточная охрана прилагается, — уточнил Рассветов. — Ожидайте в коридоре, — обернулся он к Зайре.
В этот раз спорить она не стала.
Перекладывание больного на широкую функциональную кровать не принесло медицинских сюрпризов. В очередной — хотелось, чтобы в последний, — раз проверив пульс, дыхание и рефлексы мужчины, Николай направился к выходу из палаты. Но его уже ждали.
— Добрый вечер. — Вежливый милиционер. Еще и на ночь глядя. Похоже, день у ребят был не слишком загружен работой. — Ему не требуются какие-либо спецприспособления?
— Не понял? — Поздороваться Рассветов забыл.
— Ну смены положения тела не предполагается?
— Да нет, в общем-то… По крайней мере до утра на спине с приподнятой головой. А что?
— Тогда мы его фиксируем. — Страж порядка зазвенел извлеченными наручниками. — Так положено, — пресек он дальнейшие вопросы.
Анестезиолог пожал широкими плечами и вышел в коридор.
«Ужин или душ и — на боковую?» Тягостная дилемма затмила его сознание. Он даже не обратил внимания, что Зайры в коридоре нет. Ноги сами несли к ближайшему оазису в стенах больничной пустыни. Вход в заветную ординаторскую хирургического отделения был уже в пределах отчетливой видимости. «Еще немного, еще чуть-чуть…» Вдруг высокая створка пластиковой двери, ведущей из отделения, распахнулась, и две щуплые фигурки, в которых анестезиолог без труда узнал давешних участников разборок в операционной, бодро направились к врачебному приюту. В руках обоих мужчин были до отказа набитые пакеты. Впередиидущий, не выпуская тяжкой ноши, осторожно пнул дверь ногой. Ребят, похоже, ждали. Вход оказался незапертым.
Рассветов был еще в десятке метров от цели, когда цыгане так же бодро покинули ординаторскую.
— Доктор, доктор! — Зайра возникла столь же неожиданно, как и ее родственники. — Я ждала вас. Одну минуту!
Врач остановился. Сильных эмоций уже не было. Только усталость. Но точку поставить все же стоило. А именно к этому и шло.
Женщина отступила в сторону, пропуская барона. Затем аккуратно прикрыла дверь и подошла сама.
— Барон очень ценит ваше участие. Он понимает, чем вы рисковали. И ради чего…
«Я сам не понимаю!» — едва не испортил пафос момента Рассветов.
— …И в знак нашей величайшей признательности мы просим вас принять этот скромный подарок.
О, это уже интересно.
Сверкая белизной усеявших темную шею бактерицидных пластырей, старик снял с указательного пальца левой руки массивный перстень и протянул его Зайре. Она благоговейно взяла предлагаемый дар и, осторожно коснувшись левой ладони Николая, встретилась с ним голубоглазым выжидательным взглядом. Врач позволил своей большой руке подчиниться мягкости ее пухлых пальцев. Желтый металл кольца венчал крупный тускло мерцающий черный камень.