Спицы в колесе сансары
Шрифт:
– Ну вот. Дарители и Поглотители бывают разные. Поглотители могут поглощать негативную или позитивную энергию человека, а Дарители могут дарить или внушать негатив или же позитив. Я могу внушать забвение, дарить только хорошие воспоминания, а тяжелые изглаживать из памяти. Этот парень, Лекант, да, он ведь оставил о себе тяжелые воспоминания. Ну так я их сотру, а на их место подселю светлые воспоминания, хочешь?
Лиза дернулась как от тока:
– Нет! Не надо мне таких милостей!
– Да я от всего сердца… Я же
– Нет, – твердо сказала Лиза. – Нет.
– Тогда выговорись, – спокойно предложил Глеб. – Тебе легче станет. Расскажи мне о нем все, что хочешь. Я умею быть слушателем.
– Не сомневаюсь, – сказала Лиза. – Но не в моих правилах открывать душу первому встречному. Извини. Мне пора.
Она положила деньги на столик.
– Это за кофе и пирожные.
– Лиза…
– Не спорь. Я всегда плачу сама за себя. Пока. Не попадайся больше панкам.
– Оставь мне свой телефон! – крикнул Глеб.
– Незачем, – покачала головой Лиза и быстро вышла из кафе.
Она шла по аллее Водопьяновского парка и заливалась слезами. Этот мальчишка разбередил незаживающие раны, унизил ее. Чем унизил? Да тем, что теперь любой желающий может посмотреть на нее и сказать: «Вот девушка, которую бросили». Или: «Вот девушка, у которой не удалась личная жизнь».
Ощущение причастности к жизни, яростного желания существовать, которое возникло у Лизы, пока она дралась с панками, исчезло без следа. Снова навалилась тоска и депрессия. И боль, которая выедала сердце изнутри.
– Может быть, зря я не согласилась на помощь этого мальчишки? – спросила себя Лиза. И тут же ответила: – Нет. Я должна помнить. А еще я должна устроиться на работу. Куда угодно, лишь бы быть все время на людях. Хватит прятаться в нору.
Лиза вышла из парка и направилась к оккультному магазину мадам Жервезы. Вспомнила, что мадам Жервеза еще не рассчиталась с нею за вышитые наговорным крестиком салфетки.
Лиза открыла дверь в салон. Звякнул колокольчик. Тут же попугай ара, которого недавно приобрела мадам Жервеза у какого-то отставного капитана, крикнул:
– Тр-рави стаксель помалу! Выпей с нами, кр-расотка!
Заколыхались занавески из бусин, отделявшие торговый зал от служебного помещения, и взору Лизы предстала мадам Жервеза. Мадам Жервеза была обрусевшей француженкой в надцатом поколении, но свои французские корни любила подчеркивать к месту и не к месту.
– О бонжур, ма шер Лиз! – проворковала мадам Жервеза. – Вы за деньгами?
– Здравствуйте. Нет, я еще могу подождать. Мадам Жервеза, у меня к вам вопрос личного характера.
– Все что угодно, милочка.
– Вам не требуется сотрудник в ваш магазин?
– Вы хотите предложить себя?
– Да.
– О мон дьё, дорогая девочка! Я понимаю, вам сейчас трудно… Но… Мой бизнес не процветает, я едва наскребаю
– Жаль…
– Но постойте! У меня есть идея! Совсем недавно ко мне заходил профессор Верейский и сетовал на то, что у него нет лаборанта, который бы помогал ему в экспериментах с эктоплазмой. Он оставил мне телефон. Звоните немедленно! Наверняка он еще не нашел себе сотрудника.
Мадам Жервеза принесла визитку профессора и протянула ее Лизе:
– Вот. Воспользуйтесь моим телефоном.
– Благодарю вас, но у меня есть сотовый.
– Ах, ну как угодно.
Лиза не стала звонить в присутствии любопытной мадам Жервезы, покинула магазин и дошла до сквера. Там она села на скамейку и набрала номер с визитной карточки.
Сначала были длинные гудки, потом глуховатый мужской голос отозвался:
– Алло!
– Здравствуйте. Вы профессор Верейский?
– Да. С кем имею честь?
– Меня зовут Лиза Камышева. Мне посоветовала к вам обратиться мадам Жервеза. Она сказала, что вам требуется лаборант.
– Совершенно верно, требуется. Приходите к шести часам вечера на улицу Луначарского, дом 78, квартира 2 в. Я буду ждать.
– Хорошо.
Лиза подумала было, что ввязывается в очередную авантюру, но потом решила, что ничего не теряет.
К шести вечера она уже прибыла по указанному адресу. Семьдесят восьмой дом по улице Луначарского был старой сталинской постройки и выглядел немного помпезно с колоннами и лепниной. Социалистический ампир. Домофона не было, вместо маленького заплеванного подъезда был широкий гранитный вестибюль с мозаичным полом и пальмами в кадках. И с вахтером за стойкой.
– Вы к кому, девушка? – строго спросил вахтер, когда Лиза ступила в вестибюль.
– В квартиру 2 в, к профессору Верейскому.
– Минуту, я позвоню ему.
Вахтер набрал номер на старинном черном дисковом аппарате:
– Илья Николаевич? Здравствуйте! К вам тут девушка. Ждете? Хорошо, пропущу.
Вахтер опустил трубку на рычажки аппарата и сказал:
– На второй этаж поднимайтесь. Можно без лифта.
– Спасибо, – поблагодарила Лиза.
Она по широкой, застеленной бордовым ковром лестнице поднялась на второй этаж и оказалась перед приоткрытой дверью темного дуба. Постучала.
– Входите! – донеслось из глубины квартиры. – Входите, я вас жду!
Лиза потопталась на дверном коврике и вошла. Прихожая была большая и освещалась небольшой запыленной двухрожковой люстрой. Вдоль одной стены вытянулись вешалки для одежды и стойки для зонтов; вдоль другой – высоченные книжные стеллажи, доверху забитые журналами и старыми газетами.
В коридор выглянул мужчина. Было ему около семидесяти, а может, и поменьше. Мужчина облачен был в домашний спортивный костюм от «Адидас» и кроссовки.