Спираль истории. Книга 1
Шрифт:
– Это не магия, Селест, это наука, - ответил Лугарев.
– Все это происходит при помощи сложнейшей техники, а не пентаграммы, восковой куклы и пары заклинаний. Наука действует по законам природы и бытия, а магия, если она вообще есть - наперекор этим законам.
– Ты не понимаешь, - сказала Селестиэль.
– Магия - это тоже наука, наука нашего мира, она действует по своим законам и не может их нарушать. Возможно, дело в том, что твой и мой миры настолько различны, что не все законы, действующие в одном из них, обязательно так же действуют и в другом... С этим надо бы разобраться как следует.
– У нас еще будет время это обсудить, - заметил Лугарев, - а сейчас пора ехать.
– Скажи хотя бы, сколько тебе на
– спросила Селестиэль.
– Я совсем запуталась!
– Биологических - тридцать пять. По сравнению с тобой я еще младенец, - усмехнулся Лугарев.
Селестиэль пыталась что-то возразить, но он жестом остановил ее и взял трубку радиотелефона.
– Алло! Здравствуйте. Пожалуйста, передайте мистеру Шильману, что его просит связаться Игорь Лугарев. Лу-га-рев!
– повторил он по слогам.
– Да, у него есть мой личный номер. Как можно скорее и лично, ... Девушка, у меня срочное дело! Код "Хризантема"! Это вам о чем-нибудь говорит? Нет? Так выйдите в коридор, поймайте за пуговицу первого попавшегося полковника и попросите, чтобы он вам объяснил!! Блин!
– сказал он, положив трубку. Нет ничего хуже неопытной секретарши!
– он притормозил около стеклянного здания, похожего на яркий балаган.
– Дай-ка я на тебя посмотрю. Надо купить тебе прикид посовременнее.
Он бегло осмотрел Селестиэль, пытаясь запомнить примерные размеры, и выскочил из кадиллака.
На авиабазе был универмаг, работавший круглые сутки. Именно его приняла за балаган Селестиэль. Лугарев купил ей малый дамский набор, состоявший из десятка коробок разных размеров. Когда он забросил покупки на заднее сиденье кадиллака, она удивленно обернулась:
– Это все мне? А можно посмотреть?
– Потом, Селест, ради бога, приедем, перекусим, потом все посмотришь.
Кадиллак выбрался с огромной базы на прямое, как стрела, шоссе, прорезающее окраину города. Лугарев вез Селестиэль в свой летний коттедж. Она с восхищением смотрела на удивительный город, вырастающий из утренней дымки по обе стороны дороги.
Из густой зелени высоко в небо поднимались белоснежные дома: одни - высокие, вытянутые вверх, другие - как огромная стена, усеянные сотнями окон, но лишь немного уступающие по высоте первым. Селестиэль попыталась сосчитать этажи и сбилась после второго десятка. Поднимающееся солнце высвечивало дальше к западу, ближе к центру города, стеклянные пики гигантских зданий; это были "небоскребы", как назвал их Лугарев. Между ними на нескольких уровнях проходила как бы сетка из тонких нитей - монорельсовая система общественного транспорта. Всюду была яркая, чистая зелень, широкие улицы были чисты, словно их только что вымыли с мылом, и автомобили, сотни, тысячи автомобилей, несмотря на ранний час, неслись по шоссе, оставляя за собой легкие облачка водяного пара - Вечность давно уже использовала в качестве автомобильного топлива водород.
– Давно хочу спросить тебя, - сказала Селестиэль.
– Почему такое странное название - "Вечность"?
– Ну, ... м-м-м..., - вначале Лугареву пришлось объяснять, что такое художественная литература и научная фантастика. Убедившись, что Селестиэль поняла его, он смог приступить непосредственно к сути вопроса:
– В общем, на линии 0001 был такой писатель, Айзек Азимов. Он написал роман "Конец Вечности", в котором описывал организацию, подобную нашей, только цели у нее были несколько, э-э-э, ... менее благовидные, что ли. Ну, и когда был найден способ перемещения с одной линии на другую, и было начато создание нашей организации, встал вопрос, как ее назвать? Аналогия была настолько очевидной, что название было прямо взято из этого романа. Кстати, выяснилось, что на Земле есть несколько городов, которые можно назвать вечными; они существуют на большинстве известных линий времени. Таких городов немного. Париж, где заседает Координационный Совет Вечности,
Рассказ Лугарева был неожиданно прерван громким воем сирен. Лугарев подал кадиллак немного вправо. Мимо них, завывая и мигая красно-синими мигалками на крышах, пронеслись две бело-голубые машины.
– Что это?
– спросила Селестиэль.
– Полиция, - ответил Лугарев.
– Скорее всего, где-то случилась авария.
Они продолжили путь, но через некоторое время кадиллаку снова пришлось посторониться. Навстречу им по шоссе мчалась на огромной скорости - как показалось Селестиэль - колонна невиданных машин. Их колеса были почти в рост взрослого человека, могучие бамперы находились на высоте ветрового стекла кадиллака, кабина была как бы раздвоена: два маленьких до непропорциональности стеклянных "скворечника" прилепились по углам мощной грузовой платформы, а между ними лежало большое цилиндрическое тело с конусом на переднем конце. Колес было очень много - по два спереди и сзади с каждой стороны. Лугарев притормозил, и колонна с ревом и грохотом пронеслась мимо них. Селестиэль почувствовала, как содрогается земля. Внутри этих машин ворочалась невероятная сила, наполняющая грубую массу железа. Но еще большая сила, несравнимая ни с чем мощь таилась до поры внутри цилиндрического корпуса, лежавшего на каждой машине. Селестиэль чувствовала эту мощь своим чутьем эльфа; это была сила, сотворенная человеком, и противопоставленная силам природы, которым служили эльдары. Она чувствовала чуждую враждебность этой силы, но не могла не восхищаться ею - ибо редкая из сил природы смогла бы сравниться с той рукотворной мощью, спрятанной до поры в металлическом цилиндре на спине железного чудовища, сотрясающего землю.
– Что это было?
– с некоторым ужасом спросила она, глядя вслед удаляющейся колонне, и ощущая всем телом постепенно затухающую вибрацию.
– Батарея баллистических ракет "Темп", - ответил Лугарев.
– У них по вторникам и пятницам утром учебный выезд на огневую позицию. Кстати, хорошо, что напомнили, надо часы переодеть.
Он снял с руки часы, настроенные на гондорское время, достал из бардачка другие, работающие по времени Вечности, и одел их.
– Скоро приедем, Селест, - сказал он, - потерпи немного.
Кадиллак выехал из города. Началась пригородная местность, по обе стороны дороги тянулась нескончаемая череда чистеньких нарядных коттеджей. Шоссе часто пересекали поперечные проезды, вдоль которых тоже стояли такие же дома. Через некоторое время кадиллак сбавил скорость, свернул с дороги и остановился около небольшого стандартного домика, окрашенного в серебристый цвет.
– Э-э, ... Селест, будь добра, завернись в плащ, попросил Лугарев.
– Не стоит, чтобы тебя видели соседи.
– У тебя что, жена ревнивая?
– улыбнулась Селестиэль.
– Я не женат... Не в этом дело...
– В чем же?
– Дело в том, что ты одета по нашим понятиям, э-э-э, ... несколько ... необычно, что ли... Не хочу стать предметом нездорового любопытства соседей, - промямлил Лугарев.
– Ух, как таинственно, - засмеялась Селестиэль, кутаясь в плащ.
Лугарев открыл дверцу, затем калитку, ведущую к дому, и Селестиэль незаметно проскользнула по зеленой лужайке к дверям. Лугарев быстро открыл их и сказал:
– Добро пожаловать. Не обращай внимания на некоторый беспорядок. Я было познакомился с одной девицей, но мы разругались перед самым отлетом в Гондор, так что мне было не до уборки.
– Разругались?
– удивилась Селестиэль, входя в прихожую.
– Почему? Ой, извини, мне не следовало лезть в твои дела...
– Да ничего, это довольно поучительная история, рассмеялся Лугарев, разыскивая тапочки.
– В двух словах: эта девица вытянула из меня приличную сумму на всякие развлечения, заморочила мне голову, а потом с милой улыбкой заявила, что она лесбиянка.