Спираль времени. Книга 2
Шрифт:
— Ты опоздаешь в храм, — сказал он.
Геза понял, что Дена оскорбили слова незнакомца; упрек в трусости задел его гордость, и он решил удалить брата. Сам он, по-видимому, действительно не боялся.
— Я иду, — покорно ответил Геза.
— Не огорчайся, — ласково сказал пришелец. — Мы никуда не уйдем, и ты увидишь нас, когда вернешься.
Гезе пришлось уйти.
— Никому ни слова! — сурово сказал Ден ему вслед.
И Геза успел услышать, уходя, как пришелец сказал:
— Это правильно. Говорить о нас еще преждевременно. Мы
Что означали эти последние слова, никто так и не узнал.
Геза, конечно, исполнил бы приказ Дена и ни словом не обмолвился о пришельцах, но первое, что его спросили, когда он вошел в храм, было: «Кто эти люди?»
Как оказалось, почти весь город уже знал о появлении в доме верховного жреца странных существ, не похожих на обыкновенных людей. Ден забыл о рабах, которым он не запретил рассказывать о том, что они видели. И рабы рассказали.
— Я не знаю, кто они, — ответил Геза.
О том, что происходило после его ухода, Геза узнал от Дена.
Пришельцы просили оказать им гостеприимство, и, опасаясь вторичного упрека в трусости, Ден предложил им поселиться в его доме. Они сразу согласились.
Боялся ли Ден своих гостей? Вероятно, все же боялся, но никогда и никому не признался в этом. С самого начала он взял с ними тон спокойного равнодушия, как будто не видел ни в них самих, ни в обстоятельствах их появления ничего необыкновенного. Насколько можно было судить, пришельцам нравилось такое отношение к ним. До самого конца своего пребывания на поверхности земли, они обращались к Дену с большим уважением, говорили с ним, как с равным.
— Нам нужно иметь… — сказал пришелец. Кто именно, снова осталось неизвестным.
Что им было нужно иметь, Ден не понял. Фраза осталась как бы незаконченной. Последнее слово пришельца не прозвучало в его мозгу, как первые три.
Все четверо внимательно посмотрели на Дена. Было похоже, что они поняли или угадали, что происходит в уме их собеседника. Пришелец повторил фразу:
— Нам нужно иметь помещение, где мы могли бы положить этот шар. Там должен быть стол. Больше ничего не надо.
— А вы сами? — спросил Ден, удивленный, что они говорят о шаре, а не о самих себе.
— Мы можем находиться где угодно, хотя бы в саду. Мы постараемся не мешать вам.
— Вы нам не помешаете, — ответил Ден, все более удивляясь. То, что говорили эти странные люди, казалось ему лишенным смысла. — Дом велик, комнат много. Выбирайте любую.
— Позволь нам поместить шар на крыше. Она плоская.
— Но там нет никакого помещения.
— Его можно сделать. Это будет нетрудно.
— Мои рабы к вашим услугам, — сказал Ден.
И, сказав, почувствовал вдруг — его не поняли. Откуда явилось это убеждение, он не смог бы объяснить. На лицах его гостей ничего не отразилось. Но Ден был уверен — гости не поняли, и тотчас же повторил фразу, немного изменив ее. Он почему-то решил, что этим удивительным, ни на кого не похожим людям непонятно слово «рабы».
— Мои
На этот раз они поняли его. Доказательством послужил ответ пришельца, видимо того, кто говорил и раньше:
— Мы тебе благодарны. Твоим слугам не трудно будет сделать то, что нам надо.
Они словно извинялись за то, что причиняют рабам Дена какое-то беспокойство.
— Не важно, — сказал Ден, — трудно или не трудно. Они сделают всё!
Он сдерживался. Но его все время мучило желание спросить, откуда явились эти существа. Геза сказал, что из-под земли. Так ли это?
— Скажи нам свое имя, — попросили гости.
— Меня зовут Ден.
Он ожидал, что и они назовут ему свои имена. Но как они смогут это сделать? Ден давно уже понял, что слышит пришельцев не ушами, как обыкновенно, а как-то иначе. Как? Это было тайной. И осталось для него тайной навсегда.
Ден был одним из самых крупных ученых своего времени. Жрецы всегда были гораздо более развиты, чем их современники. В сущности, только они одни получали законченное образование. Знание было привилегией жреческой касты, основой ее силы и могущества. Но и в среде жрецов считали, что мудрость Дена превышает обычный уровень.
Ден не понимал и не мог понимать способ разговора, которым пользовались пришельцы. Но он уловил самое главное. В его мозгу звучали только хорошо знакомые ему слова. Стоило пришельцам употребить слово, которого Ден не знал, и «звучание» прекращалось.
Как же он услышит имена, которых раньше, конечно, никогда не слышал?
И он оказался прав.
— Прости нас, — сказал пришелец, — но мы не можем сказать тебе, как зовут нас. Ты не услышишь.
— Понимаю, — ответил Ден. — Вы говорите не так, как говорим мы, — без звуков. И ваши имена, которые мне незнакомы, не прозвучат для моего слуха.
— Ты прав, — сказал пришелец. — И мы очень рады, что ты это понимаешь.
Дену хотелось спросить, как же все-таки говорят его гости, почему их беззвучные слова слышны, но он считал такой вопрос несовместимым со своим достоинством верховного жреца и промолчал. С детских лет ему внушали, что жрец никогда и ни при каких обстоятельствах не должен проявлять любопытства. Люди должны думать, что жрецы всё знают, что для них нет тайн.
Но он тут же убедился, что вопрос и не нужен его странным собеседникам.
— Ты хочешь знать, — сказал один из них, — как мы говорим с тобой. Мы постараемся объяснить, но не сейчас, а позднее. Ты хочешь знать, откуда мы явились. Этого мы не сможем объяснить. Ни сейчас, ни после. Мы можем только показать тебе то, что помогло нам явиться сюда.
ЧЕРНЫЙ ШАР
Геза присутствовал при том, как на крыше их дома была сделана рабами удивительная комната пришельцев. Закончив суточное дежурство в храме, он был свободен три дня и провел их в обществе голубых гостей.