Спираль
Шрифт:
— Спокойно, — прежде всего сама себе сказала Настя. — Спокойно… спокойно, ребята…
— Что там? — спросил Саша.
— Не знаю… но что-то есть. Тащи сюда «глаз».
«Рачьим глазом» называлась телекамера с двухметровым гибким световодом, на конце которого, кроме объектива и фонаря, имелась пара примитивных детекторов аномалий.
— А как мы его туда вставим?
— Да, проблема…
— Настя, в чём суть? — спросил Юра сверху.
— Там что-то есть, — повторила Настя. — Не знаю что, но
— Опасное?
— Не уверена… Может быть.
Все посмотрели на неё.
— Короче… — начал дядя Петя.
— У кого короче, тот дома сидит и отращивает, — отрезала Настя. Буравчик хрюкнул.
Юра недовольно посмотрел на всех.
— Так, — сказал он. — Давайте доедем до следующего, оттуда свяжемся — если связь будет, то сюда не полезем. Ну а если не будет…
— То полезем, — сказал Буравчик. — Командир. Я, конечно, как мне скажут, так и ладно, но мнение имею: всё одно возвращаться. Полезли сейчас.
— Нет, — сказал Юра. — По местам.
Они доехали до десятого лючка, без проблем вскрыли его и убедились: связи нет.
— Ну вот, — пробурчал Буравчик. — Все жопой чуют, и Буравчик жопой чует, но всем верят, а Буравчику нет. Почему такой промискуитет?
— Не промискуитет, а апартеид, — сказал дядя Петя. — Вечно ты путаешь. И зря ворчишь: полчаса лишних прожил.
— Почему вдруг лишних? — забеспокоился Буравчик. — Мне они ничуть не лишние. За полчаса знаешь сколько всего можно натворить?
— Знаю, знаю. Видел я тебя… творец…
Похоже, это были какие-то внутрисвязистские разборки, которые постороннему нужно было разъяснять.
Вернулись к девятому.
— А как-нибудь на расстоянии его можно открыть? — спросил Юра.
— Да можно, конечно, — сказал Буравчик. — Зацепить за кольцо тросом, тут рогульку поставить — и через рогульку лебёдкой… Только отпереть-то всё равно надо. Сейчас я отопру…
Буравчик присел на корточки, открутил защитную крышку со скважины замка, вставил ключ, повернул…
Это был не взрыв — а будто чёрная молния ударила снизу. Не из люка, а у Буравчика из-под ног. Его стремительно выпрямило — будто вогнало снизу лом — и какую-то долю секунды бешено колотило. Руки его взлетели, и с растопыренных пальцев в небо били такие же чёрные молнии. Потом на нём вспыхнула одежда, и всё заволокло чёрным с рыжими прожилками дымом. Дым с шипением бил во все стороны клубящимися струями, как пар из забытого на плите чайника. Потом что-то глухо взорвалось там, внутри, — и то, что несколько секунд назад было телом человека, разлетелось горящими и дымящимися углями и головнями…
И тут что-то случилось с Юриными глазами. Изображение не то чтобы раздвоилось, нет: а будто бы он каждым глазом видел разное. Одним: только что на его глазах случившуюся страшную и непонятную мгновенную смерть человека, а другим —
Сделав над собой усилие, он сакцентировал внимание на другом изображении.
— Всем стоять! — крикнул он. — Настя, два шага назад! Назаренко, налево, теперь пошёл… стой! Хват, брось ящик, направо, шаг вперёд, теперь налево — и бегом, бегом! Настя, в машину! Саша, в машину! Дядя Петя, стой — и стой, где стоишь, сейчас подъедем! Настя, задний ход — двадцать метров… нет, ещё пять. Круто направо, подъезжай к дяде Пете… давай, давай… теперь на дорогу…
Похоже было, что «амёба» не любила сухие участки. Она вытянулась по впадинке, но за пределы её не совалась. И тем более на дорогу.
— Притормози, — сказал Юра.
Машина стала.
Юра развернул турель и, сжав зубы, всадил в низинку десяток гранат из «пламени»; взлетела комьями земля, и несколько осколков опасно колупнули бронестекло, оставив оспинки. Юра высунулся снова: оседала пыль, отплывал дым, «амёба» подбирала щупальца, скручивая их в тугие спирали. Внимательно оглядевшись по сторонам, Юра спустился в салон.
И наткнулся на взгляды. Даже сквозь непроницаемые очки он чувствовал… что-то. Вопрос? Упрёк? Конечно, упрёк. Командир теряет людей, не кто другой. И все претензии к нему, и вся ответственность его…
— Ребята, — сказал Юра. — Поминки — когда вернёмся. Продолжаем маршрут. Саша, сходи воткни красную вешку.
Назаренко кивнул и стал неловко выбираться из машины. Ему жутко не хотелось выбираться.
— Я тебя прикрою, — сказал Юра.
Тот махнул рукой: мол, я и не сомневался, командир…
Когда поехали дальше, когда миновали и десятый обследованный лючок, и одиннадцатый необследованный (но это уже не имело значения, потому что понятно было, где обрыв, хотя и непонятно, что теперь с этим делать), Юра не выдержал и спросил:
— Настя, ты что-нибудь слышала о таких вещах?
— Нет, — сказала Настя. — Мучительно пытаюсь сообразить, что оно мне напомнило. И не могу.
— Но что-то напомнило?
— Наверное. Точно не скажу.
— Ладно. Езжай аккуратно.
— Стараюсь, командир.
— Стоп, — сказал Назаренко.
— Что?
— Массовое движение слева.
— Не вижу… Вижу. Ой, бля… Настя! — закричал Юра. — Гони! Выжми всё.