Спиральное море
Шрифт:
— Я здесь по санитарно-эпидемиологическим делам, — сообщил он.
— Сложная обстановка?
Доктор покривился.
— Да, непростая. Я уж не говорю о мертвых городах — их можно, на худой конец, просто изолировать... — Он покачал головой. — Целые мертвые мегаполисы...
— Людей там нет?
— Их там очень мало. Полубезумные подвальные жители, которые не хотят эвакуироваться, а мы не хотим тратить силы на то, чтобы извлечь их оттуда. Ресурсов-то в мертвых городах полно. Склады еды, склады топлива, готовая техника...
— Да уж, воображаю, — сказал Андрей. — Мне даже как-то неловко, что я отсюда улетаю, бросая вас... Хотя ладно, вру. Какое там неловко. Нас на "Тристане" всего двенадцать человек. Специальности — у всех чисто космические, на грунте от нас все равно мало проку. Сам факт такого полета гораздо важнее для Византии, чем наше присутствие.
Доктор внимательно посмотрел на Андрея.
— Вы думаете?
— Уверен.
— А что ваш полет может Византии дать?
Андрей пожал плечами.
— Участие в продвижении в Пространство. То, чего мы из-за войны были долго лишены.
— Вы уверены, что для жителей Византии это важно?
Андрей еще раз пожал плечами.
— Смотря для каких. Думаю, многие отнесутся равнодушно. Но польза точно будет, даже если мы не найдем ничего ценного. Понятно ведь, что продвижение в Галактику нельзя прекращать.
— Нельзя?
— Нельзя, — подтвердил Андрей. — Даже не только из-за конкурентов. И даже не только ради того, чтобы поддержать развитие науки. Просто... — он поискал слова. — Ну, вы представьте себе человека, который проснулся в темноте в незнакомом месте. Он будет ощупывать стены, пол, двери. Медленно, аккуратно, как бы проводя разведку... Понимаете?
Арианит отпил из маленькой чашечки чаю. Кивнул.
— Вы хотите сказать, что человечество, вышедшее в Галактику, находится в положении этого человека?
— Именно.
Арианит вытряхнул из портсигара папиросу.
— А вы не боитесь встретиться в Пространстве с чем-нибудь страшным? С чем-то таким, что просто сделает невозможной нашу жизнь?
— Например?..
Арианит достал затейливую металлическую зажигалку. Щелкнул, выпустив из нее желтый огонек. Папироса задымила.
— Мы постоянно боимся встретиться со смертельной инфекцией, против которой ни у кого из людей не будет иммунитета. Пока не встретились. Повезло. Но ведь это — угроза, так сказать, первичная. Внешняя. В последнее время я начинаю думать, что для нас гораздо опаснее угрозы вторичные. Процессы внутри человечества, которые начинаются под косвенным влиянием Пространства. Понимаете? Позвольте спросить: откуда вы сюда прилетели?
— С Токугавы, — сказал Андрей.
Он не стал уточнять, что на Токугаве на грунт не опускался. И никто не опускался. Блокадные посты вокруг планеты повесили, и хватит. О Токугаве даже говорить мало кому хотелось, а уж тем более — приземляться
— Отлично, — сказал Арианит. — Вот смотрите, что мы видим. Почти половина человечества, а Гондванская империя занимает именно столько, оказалась охвачена совершенно чудовищным порядком жизни, который вам пришлось уничтожать немыслимой ценой. Это их деление на зоны... Будем надеяться, что оно теперь рухнет. Сердце чудища-мегатойтиса пронзено, — в его голосе дрогнула усмешка. — И что же получилось? Пока мы боролись с этим чудищем, нас накрыло с другой стороны. Еще страшнее... Вы хорошо знаете, что произошло на Антиохии?
Андрей вздрогнул.
— Нет. Плохо. Если честно, я стараюсь этим не интересоваться. Только общую информацию усвоил.
Арианит кивнул, прищурившись.
— Катастрофа на Антиохии произошла из-за действий нескольких людей, — сказал он. — Нескольких разных людей. Но ключевая фигура, без которой бы вообще ничего не было — это Тиберий Ангел. Знаете такого?
Андрей кивнул.
— Встречались?
— Я какое-то время у него служил, — сказал Андрей. — Ну, не прямо у него, не в штабе... Но видел его.
— Вот как, — сказал Арианит, затягиваясь папиросой. — Что вы о нем думаете?
— Ничего, — сказал Андрей. — Я о нем не думаю. Все знают, что он великолепный тактик. А что он за человек — это всегда было загадкой. По-моему, его никто не любил. И... — он поискал слова. — То, что я помню... Обычно никто не жаловался на его решения. Но он поражал людей своим бездушием. Как робот. Это трудно объяснить... Все правильно, а вот — ну не мужик он. Основания для решений не те. Понимаете?
— Кажется, — сказал Арианит сквозь дым. — Андрей, вы знаете, что у Ангела был очень необычный психопрофиль? Нет, конечно, откуда...
Андрей помотал головой.
— Психопрофиль? — он засмеялся. — Если честно, для меня всегда черной магией была эта ваша психология. Если можете — объясните.
— Постараюсь... Вы в чем-то правы. В девяноста процентах случаев построение психопрофиля военнослужащих — чистая формальность. Данные вносятся в личные дела, и о них все забывают. И не влияет это ни на что. Но вот именно с Ангелом ситуация была особая. У него в психике были обнаружены целые закрытые сектора. Немногочисленные... но это все равно странно. Один из специалистов сразу предположил, что это следы очень тонкой, узконаправленной обработки. Его не послушали. А сейчас мне кажется, что он был прав...
— А почему не послушали?
— Списали на естественную вариабельность. Такое возможно, конечно... Но если Ангела действительно много лет назад запрограммировали — то кто, как вы думаете? А самое главное — зачем?
Андрей не сводил взгляда с собеседника.
— И зачем, по-вашему?
— По-моему... — Арианит затянулся папиросой и с шипением погасил ее. — Ну что ж, у меня есть гипотеза. Достаточно безумная. Что такое "танатос", знаете?