Спиридов был — Нептун
Шрифт:
Хметевского ранило осколком ядра в голову. Не сходя с мостика, наскоро замотав рану, он продолжал командовать.
Отвечая Спиридову, с досадой проговорил Степан Петрович:
— Грейг меня с «Трех Иерархов» трижды залпами поцеловал. Констапели ихние меня с турком спутали.
На гафеле «Трех Святителей» затрепетал вымпел командира авангарда. Бой продолжался, но гибель флагмана надломила боевой дух турецкой эскадры, и сейчас русским кораблям кордебаталии противостояли в артиллерийской дуэли, по существу, один 100-пушечный «Капудан-паша» да две каравеллы. Они прикрывали остальные турецкие суда, сумбурно
Вскоре последние корабли Гассан-паши прекратили сопротивление и поспешили в бухту. Орудийная пальба затихла. Победа новым маневром над сильнейшим вдвое неприятелем, когда, сблизившись с турками кильватером поперек их боевой линии, Спиридов нанес удар с короткой дистанции несколькими кораблями по турецкому флагману, была несомненна.
Орлов вызвал к себе Спиридова. «Виктория очевидна, однако корабли турецкие почти целехоньки», — размышлял Спиридов, поднимаясь на борт «Трех Иерархов». Вокруг болтались клочьями рваные паруса, перебитые брасы и ванты свисали за борт, реи перекосились. Там и тут зияли пробоины в фальшбортах и на палубе, виднелись обгорелые части рангоута. Взгляд Спиридова невольно остановился на трех турецких кораблях, которые последними втягивались в узкий вход Чесменской бухты. Какое-то смутное ликующее чувство овладело им. «А ведь турки-то сами в западню лезут», — подумал он. Нет-нет да и вспоминались слышанные от кого-то угрозы Гассан-паши: «Сцепиться и взлететь на воздух». Ведь взлетел же на небеса «Реал-Мустафа» после взрыва «Евстафия».
...Спиридов с Федором Орловым поднялись на шканцы. Возбужденный Алексей Орлов бросился к ним поздравлять:
— Виктория, виктория ныне славная!
— Ваше сиятельство, виктория там. — Спиридов протянул руку ко входу в бухту, куда под лучами заходящего солнца, буксируемый галерами, входил последний линейный корабль турок. — Ныне турок спасло безветрие, а завтра... — он обвел рукой вокруг, — надобно немедля корабли отбуксировать по диспозициям. Закупорить сей штоф, — он кивнул в сторону выхода из бухты, — предвижу, что сие их убежище будет и гроб их.
Они прошли в каюту и через полчаса передали на корабли сигнал о блокировании входа в бухту.
Орлов несколько пришел в себя. В первую линию поставили неповрежденные корабли Эльфинстона, которого он наконец-то выругал. Надо было решать, что делать дальше.
Орлов повернулся к Спиридову:
— Ваше превосходительство верно подметили — виктория неполная. Будем блокировать, пока сил хватит. Турок-то сильней нас, — тут Орлов поморщился, — и как бы подмога к нему не подошла...
— Ваше сиятельство должно уловили — подмога. — Спиридов с хитрецой посмотрел на графа: «А ведь ты, братец, дрейфишь». — Потому корабли, — Спиридов кивнул на мачты, надстройки, — беспременно в боевой порядок привести надобно, для того потребны сутки, не менее... — Спиридов отыскал глазами «Три Святителя». — С вашего позволения, ваше сиятельство, поднимаю флаг на «Трех Святителях», он более других пострадал. — Адмирал невольно улыбнулся, увидев поднимающегося по трапу Алексея.
Генерал-аншеф утвердительно кивнул головой, во всем соглашаясь
Следующим утром, едва рассвело, два линейных корабля и пакетбот открыли заградительный огонь, блокируя выход из бухты.
Военный совет Орлов собрал на следующий день после полудня в пять часов. Минувший бой на многое открыл глаза графу. В отличие от своего старшего брата, Григория, он прежде, как говорят, не нюхал пороху и в баталиях не участвовал. Умный, но дерзостный и храбрый забияка, Алексей частенько рисковал в схватках гуляк-гвардейцев, но посвиста пуль не слыхал. Вчерашняя битва с турками придала ему уверенности, он впервые увидел своими глазами, на что способны русские моряки — и матросы, и адмиралы.
В салоне флагманы и командиры линейных кораблей живо обсуждали перипетии минувшего боя. Один Эльфинстон напыщенно молчал, постукивая пальцами по краю стола. Собственно, и говорить ему было не о чем. То ли ветер ослаб, то ли другое помешало, но в бою он так и не участвовал. Тем паче верх одержал Спиридов своей неординарной тактикой, и это его коробило.
Главнокомандующий, начиная совет, довольно туманно представлял себе, что же делать дальше.
— Господа совет, турки нашими доблестными кораблями ныне крепко заперты в Чесме. Насчитало семь десятков вымпелов ихних диверсией нашей, береговые батарейные орудия того кроме выявлены. — Орлов озабоченно поднял голову. — Турок в сих местах может отсидеть в спокойствии не один месяц, наших припасов надолго ли хватит? Определить надобно, — Орлов, опершись о стол медленно обвел взглядом сидевших, — ближайшую диспозицию и действо наше.
Продолжая стоять, он кивком пригласил сидевшего справа от него Спиридова. Тот неторопливо поднялся.
— Полагаю, ваше сиятельство, атаковать турок надобно без промедления, — твердый голос Спиридова подчеркивал его решимость.
Орлов махнул рукой, прервал легкий шумок одобрения среди сидевших за столом и проговорил озадаченно:
— Какова атака, коли у них превосходство вдвое и кругом батарейные орудия на берегу?
— Справедливо, ваше сиятельство, токмо знать надобно, сколько их и где. — Спиридов посмотрел на Ганнибала. — Видимо, «Грому» крепостные батареи надобно заставить замолчать.
Орлов согласился сразу.
— Господин бригадир, — повернулся он к сидевшему слева Ганнибалу, — передайте немедля с нарочным на «Гром»: занять место по вашей диспозиции, начать пальбу по береговым батареям, особливо у входа в бухту.
Спиридов неторопливо продолжал:
— Атаковать огнем, ваше сиятельство, и токмо. (Орлов удивленно поднял брови.) Окромя бомб и брандскугелей диверсию учинить потребно брандерами. (Сидевшие одобрительно загомонили.) Гассан-паша нам грозился, ан мы его упредим. — Спиридов сел.
Орлов недоуменно поглядывал на сидевших, силясь понять до конца замысел моряков. Он даже не знал, что такое брандера. По его знаку встал и первым высказался Ганнибал.
— Господа совет, адмирал Спиридов, мыслю, наше общее согласие выразил — флот турок порезвее надобно спалить. И не далее как нынче в ночь.
Только теперь до сознания Орлова дошел смысл сказанного: «спалить, сжечь флот», но что для того надобно? Брандера? Что сие?
Словно читая его мысли, бригадир закончил: