Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управляет экономикой
Шрифт:
Вера, выпестованная Лопесом Портильо, привела к экономическому процветанию. За шесть лет его президентства реальный ВВП Мексики вырос на 55%. К сожалению, к концу его срока рост прекратился. Когда Лопес Портильо оставил свой пост в 1982 г., инфляция составляла 100%, а безработица росла. Невиданного уровня достигли коррупция и воровство [98] . Стремясь создать новую Мексику, Лопес Портильо брал большие займы под залог еще не добытой нефти и вогнал страну в громадные долги, чем вызвал жестокий экономический кризис, когда в середине 1980-х цены на черное золото упали [99] . История о возрождении обеспечила мощный подъем Мексики, но ко времени передачи власти преемнику страна уже переживала тяжелейший спад. Притязания, порожденные Лопесом Портильо, были ложными.
98
Colburn (1984).
99
Finnel (2006).
Когда экономисты начинают строить свой анализ на историях, это часто воспринимается как непрофессионализм. Считается, что следует полагаться на факты, цифры и теорию о том, что все стремятся оптимизировать экономические переменные. Как говорится, только факты и ничего кроме фактов.
Действительно, с историями надо обращаться с большой осторожностью. Средства массовой информации предлагают те сюжеты, которые аудитория хочет слышать. Достаточно взглянуть на теории, излагаемые бесчисленным количеством медийных «мудрецов», в день, когда нет значительных новостей помимо заметного изменения биржевых курсов.
Но как быть, если эти истории сами способны двигать рынки? Что если все эти явно избыточные комментарии имеют вполне реальные последствия? Что если они сами по себе — часть экономики? В таком случае следует признать, что в своем пренебрежении историями экономисты зашли слишком далеко. Ведь истории не объясняют факты; они сами становятся фактами. Чтобы объяснить произошедшее в Мексике 1970-х, а также другие взлеты и падения большинства национальных экономик, нужно изучить сюжеты, лежавшие в основе того или иного процесса.
Доверие любой большой группы населения, в том числе страны, выстраивается вокруг историй. Особая роль принадлежит так называемым «историям о новой эре», претендующим на описание исторических перемен, которые станут началом очередного экономического этапа. В книге Роберта Шиллера «Иррациональное изобилие» подробно анализируется роль истории про Интернет (впервые ставший доступным для широкой публики в 1994 г.) в формировании биржевого бума, который длился с середины 1990-х до 2000 г. и привел, в свою очередь, к буму экономическому [100] . Всемирная паутина — очень важная новая инновация. Мы пользуемся ею ежедневно, она у нас под рукой на работе и дома. Истории о молодых людях, сколотивших состояния с помощью Сети, похожи на рассказы о «золотой лихорадке» XIX века, только в современной обработке. Неуклонный технологический прогресс, на протяжении столетий определявший собой экономическое развитие и состоящий из нарастающего вала открытий в таких областях, как материаловедение, химия, механика, агрономия, никогда не привлекал такого внимания публики. Статей об этом не встретишь в журнале People. Но история Интернета зачаровала всех.
100
Shiller (2000, 2005).
Доверие — не просто эмоциональное свойство отдельной личности. Это еще и то, во что верят другие, и то, как другие интерпретируют веру третьих. И еще это распространенная модель, объясняющая текущие события, всеобщая концепция происходящих экономических процессов, сформированная СМИ и в ходе частных бесед. Высокий уровень доверия, как правило, ассоциируется с захватывающими дух историями о новых бизнес-проектах и о примерах обогащения. Все значительные бумы на мировых фондовых рынках обычно сопровождаются «историями о новой эре» [101] . Прошлые всплески экономического доверия невозможно объяснить, не зная подробностей историй, которые им сопутствовали. С течением времени мы забываем эти истории, поэтому не можем понять причины, стоящие за событиями на фондовых рынках и разнообразными макроэкономическими колебаниями.
101
Шиллер (Shiller 2000, 2005)
Истории о наступлении новой эры воздействовали не только на потребление и инвестиции. Они также влияют на то, как люди оценивают свои шансы на удачу в бизнесе, успех будущих предприятий или размер дохода от инвестиций в человеческий капитал.
Можно представить, что истории распространяются в обществе, как эпидемия. Люди заражаются ими, передавая их из уст в уста. Ученые разработали математические модели эпидемий, которые можно применить и к историям, и к распространению доверия [102] . Обязательные параметры этих моделей — коэффициент заразности (способность заболевания передаваться от одного человека к другому) и коэффициент устранения (скорость, с которой люди выздоравливают). Обязательные начальные условия — количество заболевших и количество подверженных заболеванию. При наличии этих данных математическая модель может предсказать, как будет проходить эпидемия. При этом сохраняется неопределенность, поскольку различные факторы, такие как мутации вируса, могут со временем изменить коэффициент заражения.
102
Классическая математическая модель эпидемии приведена у Бейли (Bailey 1975).
Доверие и недоверие тоже распространяются, подобно болезням. Эпидемия оптимизма и эпидемия пессимизма могут возникать просто из-за того, что у определенных идей изменился коэффициент заразности.
Сейчас мы переходим ко второй части нашей книги, где обратимся к восьми вопросам, позволяющим понять, в чем причина стабильности и как функционирует экономика. На эти вопросы уже есть традиционные банальные — и во многом неверные ответы. Они могут лишь ввести в заблуждение, поскольку не учитывают разнообразие сил, действующих в экономике, многие из которых тем или иным способом связаны с иррациональным началом. Отвечая на эти вопросы, мы представим свои взгляды на экономическую нестабильность, экономические проблемы и стратегию их решения, а также предложим свои рецепты борьбы с нынешним экономическим и финансовым кризисом.
Часть вторая
Восемь вопросов — восемь ответов
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Почему экономика впадает в депрессию?
Депрессии — это крайняя степень рецессий, и их изучение позволит нам лучше понять причины экономических спадов. Вопрос об их причинах становится особенно актуальным именно сейчас, в период финансового кризиса, начавшегося в 2008 г.
В этой главе мы рассмотрим две наиболее тяжелые депрессии в американской истории: депрессию 1890-х и Великую депрессию, которая пришлась главным образом на 1930-е. На этих двух конкретных примерах мы покажем, как экономические катаклизмы могут быть сопряжены с иррациональным началом.
Понять истоки депрессии 1890-х нам помогут все элементы иррационального начала: кризис доверия, связанный с историями про экономические неудачи, включая истории о росте злоупотреблений за годы, предшествовавшие депрессии; обостренное чувство несправедливости экономической политики; денежная иллюзия, проявившаяся в неспособности понять последствия падения потребительских цен. Таким образом, каждая из глав первой части нашей книги очень важна для понимания этого явления.
Депрессия разразилась после того, как на американской фондовой бирже произошел бум. За семнадцать месяцев с декабря 1890 по май 1892 г. сводный индекс биржевых курсов Standard and Poor's поднялся на 36% в реальном исчислении, а в течение последующих четырнадцати месяцев (до июля 1893 г.) упал на 27% [103] . В те «веселые» деньки, пока рынок стремился к своему потолку, ничто не предвещало катастрофы — она оказалась полной неожиданностью, не имеющей никаких логических причин.
103
Shiller (2008b).