Список черных дел

Авророва Александра

В шорах неприязни к бедному Лене я полагала его убийцей. Свое алиби он доказал дорогой ценой! Итак, теперь ясно, что убийца не он. Однажды мимоходом я высказала здравую мысль: если б я искала не убийцу, а шантажиста, гадать бы не пришлось. Леня подходил на эту роль идеально.

Видимо, так рассуждала не только я. Получив угрожающее послание, преступник ни на минуту не усомнился, кто его автор. И немедленно нанес ответный удар. Никогда еще моя глупость не приносила столь страшных плодов. Я убила человека. Господи, я убила человека!

— Эй, очнитесь! — гаркнул Костик, и все мы подняли

головы. — Сейчас приедут скорая и милиция. Так положено при несчастном случае. Это типичный несчастный случай. Мы купались-загорали, все тихо-мирно, без инцидентов, — он веско помолчал. — Леня выпил, поплыл на матрасе, заснул, свалился. Плавать он не умеет, а озеро глубокое. К тому же большое. Даже если звал на помощь, нам было не слышно. Это еще чудо, что мы нашли тело. Если б Юрка не умел так здорово нырять… Такие вот дела. И без паники, пожалуйста. Лера, не перестанешь визжать, оболью холодной водой. Мало не покажется! Надежда, а с тобою что? Вот уж, от тебя не ожидал. Выпей-ка! Ты водку пьешь только на поминках, так что случай как раз подходящий. Выпей, тебе говорят!

Я послушно взяла бутылку и стакан, но обнаружила, что не в состоянии налить — руки ходят ходуном. Налил сам Костик, и я выпила. Полегчало. Только зубы все равно стучали друг о друга. Они явственно выбивали: «Я убила человека. Я убила человека». Но ведь… не я одна! Кто-то еще из присутствующих должен испытывать схожие чувства. Тот, кто непосредственно столкнул Леню в воду. Тот, кто ударил сзади по голове Софью Александровну. Итак, это не Леня. И не Лера — ей я не посылала анонимки. И не Зинаида Ивановна, Андрей или чета Бурковых. Второе преступление оправдывает их в первом. Так кто этот злодей, которого я так долго и безуспешно ищу? Я должна его обнаружить. Я обещала.

Я огляделась. Костик деловито распоряжался, скорее обеспокоенный, чем расстроенный. Он выглядел так, словно на него свалились обременительные, однако приятные хлопоты. Витя шел за ним хвостом, готовый выполнять любые команды. Мук совести на его лице не наблюдалось — сплошное служебное рвение. Уж не рассчитывает ли он на Ленин пост? И зря. Костик не поставит его на должность, требующую общения с людьми.

Михаил Григорьевич и Олег тихо беседовали, оба мрачные, как тучи. Юра сидел на земле, обхватив себя руками, а Лерочка нежно перебирала его волосы. Светлана Петровна с каменным лицом мыла посуду. Надо бы помочь… только я все перебью. Господи, какие только мысли не приходят в голову! Я убила человека, а волнуюсь о посуде. Наверное, мне сейчас необходимо встать и всем все сказать. Только не получится. Слишком стучат зубы.

Милиция со скорой приехали довольно быстро. У нас переписали фамилии и адреса, сообщили, что мы можем понадобиться, и отпустили. Когда очередь дошла до меня, я сумела собраться с силами и спросить:

— А возможно определить, сам он упал или его столкнули?

— Кто столкнул? — удивился милиционер.

— Не знаю. Разве может человек сам упасть и утонуть?

— Сколько угодно. Особенно в таком состоянии, — и собеседник указал на пустые водочные бутылки. — А что, был какой-нибудь конфликт?

Лерочка вскрикнула и уставилась на меня круглыми глазами. И лишь в этот миг я вспомнила про Юру!

У Юры и впрямь только что был с Леней конфликт! И подозрение, конечно, в первую очередь падет именно на него — тем более, именно он обнаружил тело. Я-то знаю, что он не виноват, но сумею ли убедить в этом других? И я неопределенно заметила:

— У него был тяжелый характер. И должность такая, что он многим стоял поперек дороги.

— Ну, это еще не причина, — махнул рукой милиционер. — Если всех таких убивать, жить будет некому. Нужны причины посерьезнее.

— Вы же видите, — вмешался Костик, — девочка в шоке. Это я виноват. Дернул черт принести тело сюда! А тут три бабы. Вот все поочередно и бьются в истерике. Сочувствую я вам, милиции. Я-то в случае чего плесну им в лицо водичкой, они и заткнутся. А вы небось не имеете права? Как же вы с ними справляетесь? Или у вас свои методы? Поделились бы!

Забыв обо мне, наш гость пустился в воспоминания о собственных гениальных успехах на ниве усмирения нервных женщин. Это дало мне время опомниться. Один раз я приняла решение с бухты барахты, и вот результат — Леня мертв. Теперь под влиянием чувства вины я хочу рассказать о своих догадках по поводу его смерти всему свету. А если догадки неверны? Или верны, но милиция им не поверит. Зато убийца будет предупрежден. Я не узнаю, кто он, зато он поймет, кто у него на очереди следующий — и это буду, разумеется, я. Нет, хватит поспешных решений! Сперва я должна прийти в себя и все обдумать. Признаться никогда не поздно.

Ленино тело увезли. Я случайно заглянула к себе в сумку и увидела там яблоко. То, которое дал мне он, чтобы доказать, что он не скуп. Да, он был скупой, и наглый, и самодовольный, но он жил, чувствовал, строил козни, обижался. Вот яблоко мне подарил. А теперь он мертв.

Меня затошнило. Я села на землю.

— Что делать? — словно издалека услышала я встревоженный голос Олега. — Она совсем белая. Нужны какие-то лекарства. У кого-нибудь есть?

— Надежда, — это уже Костик, — ночевать будешь у меня на даче. Не боись, там моя жена, так что все будет культурно. Куда тебе в таком состоянии ехать?

Я ответила:

— Мне надо домой. У меня там Амишка не выгулян. Пес. Он там замучается.

— Ерунда!

— Нет. Мне здесь будет хуже. Со мной все в порядке. Доеду.

— Ладно. Витек! Срочно везешь Надю домой. Проводи до самого дома, понял? Вещички ваши мы доставим. Мы и сами вот-вот поедем. Соберем манатки и поедем. Не дрейфь, Надежда! Все в порядке. Жизнь, она такая. В ней все бывает. Бывает, что и помирают.

Напутствованные этим философским изречением, мы вышли на шоссе. Витя поднял руку и гордо объяснил:

— Я повезу тебя на такси.

— Далеко, — заметила я. — Дорого.

— Ничего. Я же не скупой, правда?

У меня не было сил ни смеяться, ни спорить.

Добрались мы быстро. Витя не делал попыток зайти в гости, а оставил меня у подъезда. Я быстро вывела моих нахлебников и, вернувшись, забылась беспокойным сном. Я видела, как прекрасное лицо Олега постепенно превращается в лицо Вити, потом Лени, и эти метаморфозы заставляли меня плакать во сне.

Глава 2