Список донжуанов

Полякова Татьяна Викторовна

Он засмеялся, потом потер нос с озорством во взгляде и заговорил:

– Я старый друг твоего отца, так что обращение «девочка моя» вполне уместно.

– Вы с ним вместе в школе учились? – серьезно спросила я. Он опять засмеялся.

– Маловероятно. Мне тридцать пять.

– Слава богу, я думала мои глаза меня обманывают, а может, вы из породы бессмертных, что-нибудь вроде Горца. Нет? Жаль. Тот тоже всех спасал и между делом болтал глупости.

– Насчет отца не глупость. Мы познакомились двенадцать лет назад и действительно

были друзьями.

– Проехали, – фыркнула я, – мой папа умер гораздо раньше.

– Ты имеешь в виду человека, фамилию которого носишь? – посерьезнел он.

– А вы кого имеете в виду?

– Твоего отца, разумеется. Настоящего отца.

– Очень интересно. И что там папа? Отчего он сам не приехал?

– Он умер.

– Грустно. А вы зачем приперлись? Горевать с вами о папе я не могу, раз не была даже знакома с ним, и вообще, с вашей стороны прямо-таки жестоко так со мной поступать: не успела я найти папу, и вдруг он сразу умер.

– Ты считаешь, я все это выдумал? – проницательно глядя на меня, спросил Георгий.

– Нет, конечно, нет. Что вы. У вас такое честное лицо. Простите, а как мне вас называть? Дядя Жора?

Он засмеялся.

– Дядя, пожалуй, все-таки слишком, хотя я, конечно, намного старше тебя, но быть тебе дядей совершенно не хочется. Лучше просто Жора.

– У вас и фамилия есть? – ухмылялась я.

– Есть. Шувалов Георгий Степанович.

– Очень приятно. А как звали моего папу?

– Логинов Роман Викторович.

– Никогда о таком не слышала.

– Как видно, твоя мама решила, что… Ну, в общем, у нее наверняка были свои причины ничего тебе не рассказывать.

– Наверняка, – охотно согласилась я. – И вы не вздумайте рассказывать, потому что я слушать не буду, терпеть не могу мексиканские сериалы, а такие глупости случаются только в них.

Теперь Жора взирал на меня серьезно. Он поднялся, подошел к шкафу и достал листок бумаги, после чего протянул его мне. Это была копия свидетельства о смерти Радужинского Вячеслава Ивановича, то есть моего папули. Если верить этой бумаге, скончался он аккурат за одиннадцать месяцев до моего рождения. Я вздохнула и вернула бумагу Георгию.

– Ну и что?

– Ты вроде бы не очень удивилась? – спросил он.

– Я совсем не удивилась, – кивнула я.

Знал бы он, что это уже второй папа на этой неделе, сам бы удивляться начал.

– Значит, твоя мама что-то тебе рассказывала?

– Дядя Жора, – вздохнула я, – ваша девочка, как вы изволили выразиться, успела заметно подрасти и даже побывать замужем. И соображать, не скажу что чересчур хорошо, но вполне здраво, тоже научилась. Моя мама родила меня поздно, в сорок два года. Ее брак, скорее всего, был неудачным, а маме хотелось ребенка. Может, для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Главное, что ей этого хотелось. Думаю, в такой ситуации, кто отец ребенка, не так уж важно. Мама часто путалась, рассказывая о папе, в детстве это меня смущало,

а потом уже нет. Примерно лет в пятнадцать я все поняла и прекратила приставать к маме с глупостями. Вот такая история. А теперь мне бы очень хотелось послушать вашу, то есть ту ее часть, которая касается меня. Что вам от меня надо?

– Ничего, – улыбнулся дядя Жора. – Твой отец был очень одиноким человеком, у него даже друзей не было, не считая меня. Если честно, дружить с ним было непросто. К старости люди видят некоторые вещи иначе. Еще восемнадцать лет назад он начал активно интересоваться тобой. Скорее всего так, на всякий случай. А когда врачи обнаружили у него рак легких, рассказал обо всем мне. Я обещал, что после его смерти непременно разыщу тебя.

– Просто разыщете, и все? – не поверила я. – И никакого подсвечника?

– Что? – не понял дядя Жора.

– Это я так, не обращайте внимания. Значит, вы просто обязаны рассказать мне эту печальную историю. Вы ее рассказали. Давайте прощаться.

Я приподнялась, намереваясь его покинуть, одежда на балконе наверняка уже высохла, а чай я выпила.

– Подожди, – остановил меня дядя Жора.

– Так это не все?

– Нет. Он надеялся, что ты придешь к нему на могилу.

– Обязательно, только, если можно, не сегодня. Сегодня я свалилась с моста, довольно приключений для одного дня.

– А еще он просил тебе помочь, – продолжил дядя Жора. Улыбаться он перестал и даже добавил в голос суровости. – Так и сказал: «Съезди, Жора, посмотри, как дочка живет, в случае чего, помоги».

– Чудненько, – кивнула я. – Вы помогли, теперь можете смело сваливать отсюда.

Дядя Жора начал злиться. Он старался этого не показывать, но все равно было заметно.

– Девочка… извини… тебя только что пытались убить. Здесь черт-те что творится. И ты хочешь, чтобы я уехал? Вряд ли бы это понравилось моему другу.

– А он не узнает, – съязвила я.

– В общем, так, хочешь ты этого или нет… – стукнув ладонью по столу, начал он, но я перебила его:

– Катитесь отсюда, дядя Жора. Мало мне головной боли, так еще вы с глупыми рассказами и замашками профессиональных жуликов.

– Ничего себе, – вытаращил он глаза. Его возмущение выглядело вполне натурально. – Это я похож на жулика?

– Еще как. Про этого маленького и говорить нечего. Он, кстати, тоже папин друг?

– Он… он работал шофером.

– Я думала – бухгалтером. Лицо подходящее, интеллигентное такое.

– Ты мне не веришь? – добавив в голос металла, спросил дядя Жора.

– Нет, почему. Наоборот. Очень даже верю.

– Я действительно хочу тебе помочь. В память о своем друге.

– Очень трогательно. Тогда почему бы вам не появиться без всей этой дурацкой атрибутики, просто позвонить по телефону, представиться и объяснить: так, мол, и так…

– Для начала желательно было понять, что ты за человек, – с легкой заминкой сообщил он.