Список Ханны
Шрифт:
Она знала это.
Я тоже.
Глава 27
— Скажи, я тебя просил когда-нибудь о чем-нибудь? — спросил Ричи, равномерно дыша и работая педалями на своем тренажере. Сегодня он почему-то не надел наушники от айпода, хотя это было в его правилах. Он хотел меня убедить присоединиться к еженедельной игре в покер.
Я сделал вид, что не слышу.
— Майкл! — Еще одна попытка.
Я посмотрел в его сторону.
— Ответ на твой вопрос: да, просил. А правда в том, что ты регулярно просишь меня сделать не
— Ты же любил играть в покер.
— Был молод и глуп.
— Изменился, значит? — Он поднял густую бровь.
Я вздохнул. Ричи хотел, чтобы я заменил Билла, потому что тот недавно стал отцом двойняшек. Билл занял мое место два года назад, но сейчас, в силу семейных обстоятельств, не мог составить компанию.
Ричи был прав. Я действительно находил удовольствие в игре и в обществе друзей. Раз в неделю мы забывали все свои дела, заботы и все, что связано с пациентами, налогами, медицинскими страховками. Просто один вечер в неделю беззаботно проводили время и наслаждались игрой и обществом друг друга.
Не хочу хвастать, но я хорошо играю. Впрочем, меня больше радовал не выигрыш, а приятный вечер и нашей веселой компании, удовольствие от игры.
Может быть, я не достиг уровня мастерства для спортивных соревнований, но постоянно выигрывал и испытывал мимолетное чувство превосходства. Патрик, Стив и Ричи, конечно, говорили, что мне просто везет.
Игра и компания потеряли для меня прелесть, когда мы узнали о диагнозе Ханны. Я не считал себя вправе оставлять ее одну даже на один вечер. Поскольку болезнь не определялась, пока не достигла четвертой степени, я знал, какая тяжелая борьба нам предстоит. Ханна тоже знала, поэтому не протестовала, когда я прекратил игру в покер.
Не могу сказать, что мне было легко лишиться еженедельных встреч с друзьями за карточным столом. Это были настоящие друзья, они знали меня лучше, чем кто-либо. По-другому, не как Ханна или мои родители. Почему я не вернулся к ним? Ну, во-первых, Ричи нашел мне замену в лице Билла, и казалось несправедливым по отношению к нему явиться через год и сказать, что теперь снова буду играть я, а Билл может уходить. Но мы могли играть и впятером. Ричи неоднократно приглашал меня, но я всегда отклонял предложение. Мне не хотелось играть. После нескольких попыток Ричи прекратил меня звать. До сегодняшнего утра.
— Придешь? — спросил он. — Ты нам нужен, старик.
— Не знаю.
Прежнее равнодушие и желание, чтобы меня оставили в покое, вновь овладели мной. Толком я не смог бы объяснить даже самому себе, почему избегаю того, что когда-то доставляло мне такое удовольствие.
— Когда ты будешь знать? — настаивал Ричи.
Это напоминало разговор двух школьников.
— Скоро.
— Позвони мне до двух, иначе я найду кого-нибудь другого.
Ричи был расстроен и рассержен, это было необычное для него состояние. Он и Ханна обладали легким характером, не любили сердиться, видимо, мой отказ его удручал. Если бы я сам знал, почему так упрямо стою на своем, я бы ему сказал.
Придя в офис, я первым делом взглянул на стену, у которой обычно работала Мэйси. Она не появлялась еще после перерыва, связанного с несчастным
— Когда придет Мэйси? — спросила Линда.
— Откуда я знаю, — огрызнулся я.
Она широко раскрыла глаза и удивленно на меня посмотрела.
— Не вижу причин для твоей грубости. — Она недовольно поджала губы.
— Прости меня, — поспешно извинился я. Еще не хватало испортить с Линдой отношения. — Я давно ей не звонил. Но еще в первый день, когда все случилось, сказал, чтобы она не спешила приходить. Закончит, когда сможет.
— Ты имеешь в виду, что не говорил с ней с того дня, как она попала в аварию?
— Нет. По крайней мере, с субботы.
Моим источником сведений был ее сварливый сосед, которому, казалось, доставлял огромное удовольствие мой интерес к Мэйси.
— Сегодня уже среда — я думала, она придет, — пробормотала Линда и, покачав головой, подарила мне взгляд, каким смотрела моя мать в детстве, показывая, что она мной недовольна.
Я самонадеянно решил, что Мэйси сразу прибежит заканчивать работу. Я скучал без нее, хотя только сейчас признался себе в этом.
— Вернется, как только поправится, — заверил я Линду.
— Кстати, звонил доктор О'Мэлли, — сказала Линда, — оставила на твоем столе его сообщение.
— Спасибо.
В кабинете я сел за стол и взял розовый листочек с сообщением. Но в этот момент думал не о Патрике, все мои мысли устремились к Мэйси. Игнорировать этот факт было невозможно.
Вдруг неожиданно для себя я схватил трубку и позвонил Харви. За последние четыре дня я уже разговаривал с ним дважды, и оба раза он был этим недоволен. Что, впрочем, не остановило меня позвонить в третий раз. Мне необходимо было знать, как Мэйси себя чувствует, но действовал я не напрямую, а опять через Харви.
— Слушаю, — раздался в трубке резкий хриплый голос старика.
— Это доктор Эверетт.
— Я слышу, кто это, — грубо ответил он.
— Звоню узнать, как там Мэйси.
— Так почему не побеспокоить ее саму вместо меня? Я ей не нянька.
— Я понял. — Я стиснул зубы, но продолжал: — Но вы ее сосед и ее друг.
— А у меня был выбор?
— Она поправляется?
Он помолчал.
— Не уверен.
— Почему?
Наверное, он вновь испытывал сильную боль. Я хотел ему помочь, но этот упрямый старый осел отказался.
— Я не слежу за ней постоянно.
Я начал беспокоиться.
— Но вы видели ее последние двадцать четыре часа?
— Ну да… видел, — пробормотал он неохотно.
— Как она выглядела?
— Нормально, по-моему. Сине-черного цвета. Немного подпрыгивает, но, кажется, уже поменьше. Не понимаю, почему вы меня допрашиваете, когда у нее есть свой телефон.
— Наверное, потому, что вы мне скажете правду.
И хотя в этом была часть истины, основной причины я не мог ему назвать. Я знал — стоит позвонить Мэйси, и я тут же найду предлог для того, чтобы приехать. А оказавшись у нее, я кончу тем, что снова ее поцелую. Этого не должно повториться.