Список опасных профессий
Шрифт:
– Что, вы теперь прямо сегодня за дело и возьметесь? Сегодня с Валькой говорить будете?
– А чего тянуть? – вопросом на вопрос весело ответил Гошка. – Устроим твоему приятелю проверку на вшивость. Если согласится киллера нанять, значит, не зря тебя неизвестный доброжелатель предупреждал. А если пошлет нас… тогда что ж, тогда этого доброжелателя поищем.
– Да, если бы Валька вас послал, было бы здорово! – мечтательно произнес Алябьев и снова почесался. Экзема у него, что ли, на нервной почве? Так лечиться надо – солидный человек, а чешется все время, словно у него блохи! – Только я уже по-всякому
Он еще немного потоптался около Гошки, объясняя, насколько его угнетает вся эта история, потом, наконец, ушел. А мы дружно направились в кабинет Баринова.
– Ну, что скажете, молодежь? – Этим вопросом шеф традиционно открывает совещание.
И, опять же по традиции, как самая младшая, первой высказываюсь я. В этот раз я была до предела лаконична.
– Мне он не понравился.
Все уставились на меня, ожидая продолжения, но я молчала. Просто не знала, что сказать. Мы с Гошкой давно распределили роли злой-добрый полицейский. В роли злого блистательно выступает Гоша – он подозревает всех, невзирая на лица. Потерпевший, свидетель, случайный прохожий – все они могут оказаться если не преступниками, то уж лицами, желающими скрыть улики и ввести следствие в заблуждение. А добросовестность и законопослушность наших клиентов он подвергает сомнению автоматически. Как ему удается совмещать это с громко провозглашаемым «это милейший человек», спрашивайте не у меня, а у Гошки.
Я столь же усердно исполняю роль полицейского доброго – всех защищаю, причем делаю это совершенно искренне. Гошка говорит, что нелепая вера в людей – это остаточное явление моего педагогического прошлого. Рудимент. Возможно, он прав, но я действительно согласна с Иешуа Га-Ноцри, который всех людей считал добрыми. Есть, конечно, преступники, но они, скорее, люди несчастные, не получившие в детстве должного воспитания и не сумевшие найти достойное место в жизни. Это не значит, что их не нужно наказывать – я далека от всепрощения или от идеи всякое возмездие оставлять Господу. Есть закон, есть суд и есть мы, детективное агентство «Шиповник». И мы, в меру сил и возможностей, помогаем бороться с преступниками.
Впрочем, все эти рассуждения – тема для философского трактата. А я просто хотела сказать, что сомнения в добросовестности клиента у нас обычно выражает Гошка. А я его, этого клиента, защищаю. Поэтому мое заявление вызвало некоторое недоумение.
– За что такая немилость? – поинтересовался Баринов.
– Э-э… – ничего разумного я придумать не успела, поэтому ляпнула: – Чешется он, все время.
– Серьезная причина. – Шеф продолжал смотреть на меня, и я не выдержала, опустила глаза. – Еще что-нибудь? Хотя бы на уровне интуиции?
– Не знаю. Бестолковый он какой-то. Солидный бизнесмен, руководитель фирмы, а весь словно пластилиновый. Никакой четкости: то ли приятель заказал его, то ли не мог этого сделать, то ли он этому приятелю верит, как себе, то ли нет. Кто ему предупреждение отправил – понятия не имеет, зачем к нам пришел – тоже сам не знает. За все время только одно уверенное суждение и было, что жена Паршина – стерва. Но это тоже ни о чем не говорит: может, Алябьев сам к этой дамочке неровно
– Это все? – Александр Сергеевич дождался моего кивка и продолжил: – Неубедительно. У нас почти все клиенты, когда приходят, не знают, чего они хотят. Да и с четкостью суждений, как правило, у них проблемы, так что это не показатель.
– А я знаю! – разулыбался Гошка. – Ритка на Алябьева обозлилась за то, что он ее в уголовницы записал. Решил, что она на роль киллера больше меня подходит!
– Между прочим! – Я подняла голову и расправила плечи. – До сих пор все считали мое лицо достаточно интеллигентным. Только твой Алябьев почему-то решил, что я за убийцу сойду!
– Он же тебя не знает совсем, – вступилась за клиента Ниночка. – А ты сегодня, действительно, мрачновато выглядишь. Кстати, с лицом все равно надо будет что-то сделать. Я не думаю, что Паршин тебя за киллера принять может, даже если ты будешь хмуриться, как сейчас.
– Положим, Рита будет изображать не киллера, наемные убийцы у нас, слава богу, по городу пока не ходят и свои услуги гражданам не предлагают, – возразил Баринов. – Она выступит в качестве посредника.
– Посредник? – Нина скептически на меня посмотрела и покачала головой. – Не знаю, не знаю…
– Да ерунда все это, – вступил в обсуждение Гошка. – Я за десять минут Ритке такое личико сделаю, что от нее народ шарахаться будет!
Только этого мне не хватало! Мало того что клиент только меня в образе убийцы видит, так еще родной напарник собирается из меня пугало сделать! Я открыла рот, но высказаться не успела, за меня заступился шеф.
– Нет, ничего экстремального не нужно. Ты же не собираешься этого Паршина до сердечного приступа довести? Достаточно будет положить тон потемнее, да морщинок добавить. И шрам сделаешь небольшой, но заметный.
– Хорошо. – Гошка подмигнул мне, и я сердито отвернулась.
– Продолжаем по Алябьеву, – вернулся к основной теме Александр Сергеевич. – Гоша, что ты скажешь?
– Я с Риткой не согласен. Нормальный мужик, просто ситуация для него непривычная. Он искренне огорчен, ему не по себе, он немного боится и сильно расстраивается из-за того, что друг оказался способен на такую подлость. Кроме того, Алябьев в предательство друга до конца не верит и надеется, что все обойдется. При такой каше в голове будешь чесаться! Но я думаю, что у нас проблем не будет. Схема стандартная. Я подготовлю Риту, и она поговорит с Паршиным. Думаю, он клюнет на предложение.
– А если нет?
– Если нет, тогда все сложнее. Тогда у нас, кроме этой бумажки, – Гоша ткнул пальцем в записку с предупреждением, – ничего нет. А она наверняка напечатана на одном из принтеров на фирме Алябьева. Вряд ли здесь замешаны люди со стороны.
– В любом случае все концы нужно искать в «Гефесте», – согласился Баринов. – Но пока сосредоточимся на Паршине. Нина, подготовь на него подробную справку. На Алябьева данные есть?
– Самые общие. Тридцать два года, живет в коттедже на окраине города, жена, двое детей, мальчики шести и четырех лет. Бизнес стабильный, у налоговой претензий нет, с криминалом связи тоже нет. Я глубоко не копала, так что о смерти его брата и о подозрениях против Ивана пока ничего сказать не могу.