Список
Шрифт:
А если… если это, прости, Господи, и впрямь Нич — пусть это будет искупительной жертвой. Не меня! Его, вот его возьми — того, кто валяется сейчас в крови и моче, ведь вы с ним тоже терпеть не могли друг друга! Если в списке пятеро — надо поскорее заполнить все пять строчек, да? Ведь да, Нич? Вот, я помог тебе, и еще один в твоем списке — уже не в списке, а на том свете, летит в преисподнюю легким катером… Я тебе помог, слышишь? И потому — не меня!
Страх делает с людьми страшные вещи. Потому что он — страх.
Дом
Перевалило за полдень, когда агенты, припарковав свой «таурус» напротив небольших ворот окружавшего домик сада, вышли в палящий, сверкающий день. Домик был небогатый, одноэтажный — комнат на восемь, не больше. Но ухоженный и уютный. И утопал в цветах. Впрочем, что тут скажешь — Флорида, Цветущий штат… «Нешибкие, видно, были заработки у Бога, увлекшегося грабежами винных магазинов», — подумала Скалли. Впрочем, уют — это главное. А тут он наличествовал, и, несомненно, благодарить за это следовало лишь миссис Даниэлу Мэнли, и никого другого.
Хозяйка оказалась дома. И то спасибо. Она так долго не подходила к двери, что агенты уж решили, будто поездка оказалась напрасной.
— Здравствуйте, миссис Мэнли.
— Здравствуйте…
— Агент Молдер, агент Скалли. Мы хотели бы с вами поговорить.
Она пожала плечами и открыла дверь.
— Проходите…
Это была красивая, яркая, сохранившая прекрасную фигуру и, в сущности, еще довольно молодая афро. Если Нич провел одиннадцать лет в тюрьме, сколько же было этой женщине, когда они поженились, недоумевала Скалли. Четырнадцать? Шестнадцать? И вообще… Как она живет тут эти одиннадцать лет одна?
Одна ли?
Они переглянулись с Молдером и сразу поняли, что думают об одном и том же. На такое-то у них хватало взаимопонимания.
В холле было прохладно — и сумеречно после яростного сияния снаружи.
— Выпьете что-нибудь? — чуть принужденно спросила хозяйка, рассадив незваных гостей и готовясь усесться сама. В голосе ее так и звучало: знаю же, что вы откажетесь, — но не предложить не могу.
— Благодарю вас, нет, — сказал Молдер, а Скалли лишь покачала головой отрицательно — и миссис Мэнли с готовностью опустилась в кресло.
— Прежде всего — нам очень жаль, что с вашим мужем случилось… такое… — сказал Молдер. Миссис Мэнли тут же закурила, и лицо ее быстро стало донельзя печальным, даже трагическим. Как-то очень быстро и выверенно. Будто автоматически. Сразу перестало вериться в то, что молодая красотка и впрямь испытывает хоть какую-то печаль. «И вообще, — подумала Скалли, — она почему-то нервничает. Странно. С чего бы ей нервничать теперь?»
— Мы хотим задать вам несколько вопросов касательно вашего мужа, — Скалли решила сократить обязательные ритуальные процедуры до минимума и побыстрее взять быка за рога.
— Спрашивайте, — тихо ответила миссис Мэнли.
Курила она очень изящно.
И ногу на ногу положила почти артистично. Ноги были хоть куда. А ткань халата была почти
Они начали спрашивать.
— Вы знаете что-либо о людях, которым ваш муж страстно желал бы отомстить, но не сумел, не успел?
— Вы намекаете на так называемый список? — миссис Мэнли стряхнула пепел с сигареты.
— Вы знаете о списке? Откуда?
— От мужа. Как-то раз он обмолвился: у него есть заклятые враги, относившиеся к нему при жизни без должного уважения… и он, перейдя в другое состояние, обязательно расправится с ними. Обязательно. Закон возмездия — божеский закон.
— Скорее — воздаяния, — проговорил Молдер.
Миссис Мэнли сделала затяжку, потом выдохнула дым. Снова грациозно стряхнула пепел.
— Я не чувствую разницы, — сказала она.
«Я тоже», — подумала Скалли.
«Возмездие, — подумал Молдер, — это только ответ злом на зло, а воздание — это ответ злом на зло и добром на добро. Как можно этого не чувствовать? Если бы Бог занимался только возмездием, в него никто бы не верил. А если бы и верил — то лишь как в сатану. Со страху».
— Он упоминал какие-то имена?
— Нет. Он говорил лишь о том, что не оставит безнаказанными тех, кто так или иначе предавал или унижал его. Он был человек с чрезвычайно развитым чувством собственного достоинства.
— Неужели вы верите в то, что ваш муж может воскреснуть? — спросила Скалли.
Миссис Мэнли помолчала немного, как бы собираясь с мыслями, а затем заговорила задумчиво и неторопливо:
— Несколько месяцев перед казнью меня преследовал один и тот же сон. Будто Нича сажают на электрический стул… щелкает выключатель, молния бьет… а он — не умирает. Его не могут убить, не могут. Он был таким могучим, таким властным человеком… был наделен такой силой… Это как-то даже нелепо — что его смогли убить просто одним движением кнопки. Или что там у них…
— Он когда-нибудь делился с вами мыслями о смерти? — спросил Молдер.
— Я знаю только, что он совершенно не боялся смерти.
— Потому что верил в бессмертие?
— Не знаю… Иногда, наверное, верил. Иногда и я в это верю. Понимаете, перед казнью мне дали только три дня для посещений. Только три за целый месяц. Но я иногда чувствовала даже на расстоянии, даже здесь, дома… и уж подавно — там… его силу, его воздействие:.. Не могу объяснить.
Молдер вздохнул и, почти уже не спрашивая, а скорее констатируя, проговорил:
— Вы думаете, он вернулся, правда?
Миссис Мэнли прикурила следующую сигарету от окурка первой. Ее пальцы чуть дрожали.
— Знаете… Я думаю, если бы кто-то и смог оттуда вернуться… это был бы Нич.
Выйдя из дома, агенты некоторое время молчали. Цветущий, залитый солнцем сад так контрастировал с домом, который они только что покинули, что им не хотелось разговаривать. Листья, ветер, ослепительное небо и благоуханные цветы были такими ощутимыми, живыми… А там — этот то ли бред, то ли нелепый и недобрый розыгрыш…